«В любом случае, после того, как я объяснила маме, чего хочу, и она задала кучу вопросов, она в основном согласилась. Думаю, она решила, что это лучше, чем заднее сиденье машины. Я была настроена решительно, и она это знала. Так что она разрешила это, но я думаю, она надеялась, что я не пройду через это».

Я обдумал все это. «Это похоже на вынужденный шаг, или, может быть, цугцванг — ты сделала все свои ходы, и у меня действительно есть только один вариант».

«О нет! Я не пытаюсь заставить тебя сделать это».

«В некотором смысле, да. Выслушай меня еще раз, пожалуйста. Когда я складываю все кусочки вместе, кажется, что у меня нет выбора. Я не уверен, что это хорошая идея, но я чувствую, что это произойдет. Меня как бы тянет вперед, как течение реки. Я могу контролировать кое-что в своей жизни. Одна вещь, которую я совершенно не могу контролировать, это женщины в моей жизни — они, кажется, главные.

«Дженнифер, мне нравится секс. Очень нравится. Я хочу иметь его как можно больше. Но я могу контролировать эти желания настолько, чтобы не причинить кому-то боль. И я не хочу причинять тебе боль. Поэтому мой ответ: да, я займусь с тобой сексом, если ты действительно этого хочешь. Это на твоих условиях, и ты все контролируешь. Каждая из предыдущих девушек так и делала. Биргит, Мелани, Элизабет и Мишель играли ведущую роль, каждая по-своему, так же как и ты сейчас. Мне кажется, что я просто еду рядом. Веселая поездка, конечно. Так скажи мне, чего ты хочешь».

«Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Сейчас. Забудь о шахматах на раздевание. Отведи меня наверх, сними с меня одежду и соврати меня. Я хочу этого».

Последнее предложение было произнесено как требование, которое нельзя было игнорировать. Она выразилась настолько ясно, насколько это было возможно. Не было никаких двусмысленностей. Я взял ее за руку, и она повела меня вверх по лестнице. Она завела меня в свою комнату. Там были видны письменный стол, стул, кровать и сундук с надеждами[16]. Она задернула шторы и включила свет. Я закрыл дверь.

Она подошла ко мне, и мы обнялись. Это объятие отличалось от всех предыдущих. Вместо того чтобы чувствовать подругу, я чувствовал сексуальное тело, прижимающееся к моему. Она подняла голову и предложила свои губы для поцелуя. Это было электричество. Она поцеловала меня крепко, прижавшись своим ртом к моему. Наши языки встретились и боролись за первенство. Она прервала поцелуй и глубоко вздохнула.

«Раздень меня».

Я стянул ленту с ее волос, позволив хвосту распуститься по плечам. Эти клубничные светлые волосы опьяняли. Как я раньше не замечал? Ее зеленые глаза были пронзительными, и я их тоже не заметил. Я стянул через голову ее свитер и бросил его на сундук с приданным.

Снова целуя ее, я расстегнул пуговицы на ее блузке. Когда я добрался до последней пуговицы, я прервал поцелуй и снял блузку. На ней снова был светло-голубой сексуальный бюстгальтер с оборками. Но она выглядела больше, чем несколько месяцев назад.

Она хихикнула: «Они выросли! Теперь у меня чашечка С».

«Ну, тогда я должен их увидеть!»

Я потянулся к застежке и освободил ее лифчик. Она стряхнула бретельки с плеч и позволила лифчику упасть мне в руки. Он присоединился к остальной одежде на сундуке.

Ее грудь была самой большой из всех, с которыми я сталкивался до сих пор. Мы не говорим о Долли Партон, но все остальные девушки были меньше. Бекки была еще меньше остальных, подумал я, но я только мельком взглянул на нее. Я отвлекся от мыслей о других девушках. Какой дурак думает о других девушках, когда перед ним стоит пятнадцатилетняя полуголая девчонка и требует секса?

Видимо, это был я. Я взял палец и провел по розовым ареолам, и она слегка задрожала. На ее груди появились маленькие мурашки. Ее соски стали твердыми.

Я посмотрел ей прямо в глаза и положил руку на пуговицу ее джинсов. Ее взгляд подсказывал мне, что нужно действовать, поэтому я расстегнул пуговицу и потянул вниз молнию. Я положил руки ей на поясницу, затем просунул их вниз, под трусики, и обхватил ее мускулистую попку. Я притянул ее к себе и глубоко поцеловал языком.

Одним быстрым движением я стянул ее джинсы и трусики до лодыжек. Я опустился на колени, чтобы помочь ей выйти из них, мои глаза были точно на уровне ее волнистых, клубничных светлых волос на лобке и пухлых половых губ, уже влажных от возбуждения. Я не удержался и поцеловал ее туда. Всего лишь прикосновение губ, но она вздрогнула. Джинсы и трусики остались на полу.

Я встал и снова поцеловал ее.

«А теперь раздевайся. Я хочу посмотреть».

Я отступил назад и начал медленно расстегивать рубашку.

«Нет, делай это быстро», — прошептала она.

Я подчинился. Примерно через пятнадцать секунд я был голым перед ней.

«Я хочу потрогать его!»

«Давай, только нежно».

Она положила руку на мой член и сжала. Затем она опустилась на колени и тщательно осмотрела его, слегка двигая и поворачивая.

«Я чувствую твой пульс!» — задыхалась она, — «это так здорово».

Она отпустила меня и встала.

«Мне нужно что-то сделать для тебя, или ты можешь продержаться?»

«Я научился контролю со времени той первой «пятисекундной» проблемы!»

Она улыбнулась. Она подвела меня к кровати, откинула одеяла и забралась внутрь. Я последовал за ней, и она натянула на нас одеяла. Я обнял ее и стал ждать.

«Думаю, я готова. Мы можем просто сделать это сейчас? Предвкушение убивает меня. У нас будет время для всего остального, но сейчас мне просто нужно, чтобы ты был внутри меня».

Я протянул руку между ее ног и немного исследовал. Она казалась достаточно влажной, чтобы это сработало. Дженни предупреждала меня, чтобы я убедился, особенно с девственницей, что смазки достаточно. Я посчитал, что мне повезло, что Дженнифер принимала таблетки.

У меня не было с собой презервативов, так что все могло быть очень плохо. Я подозреваю, что она планировала на такой случай. У меня все еще были все презервативы, кроме одного — того, который использовался в эксперименте, — который дала мне Мелани. Надо бы начать носить его с собой, подумал я.

Почему мои мысли блуждали? Я снова сосредоточился на Дженнифер. Я подтолкнул ее в спину и осторожно лег на нее сверху, ее груди и