Только в РПЦ практиковалось заключение староверов в «земляных тюрьмах» (правильнее говоря, в подземных). Такие тюрьмы существовали не только в Соловецком, но и в других монастырях. Они представляли собой вырытые в земле сырые погреба, в которые опускали живого человека, часто скованного по рукам и ногам. В подобных тюрьмах водились крысы, которые нередко нападали на беззащитного узника; были случаи, когда крысы объедали нос и уши у сидевших в подземной тюрьме «преступников» (староверов). Давать им что-либо для защиты от крыс строго запрещалось, а виновные в нарушении запрета сурово наказывались. Согласно одному из свидетельств, караульщик Соловецкой земляной тюрьмы, давший заключенному палку для обороны от крыс, был «за такую поблажку бит нещадно плетьми».

Заключение в подземные монастырские тюрьмы особенно широко применялось в царствование Петра I. …В некоторых монастырях заключение в подземные тюрьмы практиковалось и… во второй половине XVIII столетия.

О характере расправы над староверами после взятия Соловецкого монастыря в 1676 году можно судить по сохранившимся документам: «Стрельцы… рубили головы, четвертовали, вешали „овыя за выю“ (кого за шею), овыя же за ноги, овыя же и множайшия (некоторых же и множество таких) острым железом прорезавше и крюком продевше, на крюке…» «Вся обитель была залита кровью святых страдальцев… Тела убитых и разрубленных мучеников лежали с полгода неубранными, пока не пришел царский указ — предать их земле. Разгромленная и разграбленная обитель была заселена присланными из Москвы монахами, принявшими новую правительственную веру и новые никоновские книги». Из более чем полутысячи человек тогда избегли страшного и бессудного избиения лишь 14 человек…

Кстати, гонения РПЦ на старообрядцев продолжались вплоть до большевистской революции, когда гонители и гонимые равно попали под один и тот же «карающий меч» марксистов-ленинцев.

В отличие от европейской инквизиции, где процессы над еретиками часто затягивались на многие годы, а обвинения тщательно обосновывались, в России с ее мерзейшим отношением к праву обвинительные указы XVII и XVIII вв. обходились вообще без мотивировок. Обычным были приблизительно такие ссылки: «За вину его» или «за многие его, колодника, вины»…

Суздальские монастыри издавна служили тюрьмами для заточения лиц, провинившихся против церкви. Особенно печальную известность получил суздальский Спасо-Ефимиевский монастырь, монастырь-острог, монастырь-тюрьма, монастырь-пыточная камера. А. И. Герцен писал, что главную массу узников Суздальской тюрьмы всегда составляли именно «раскольники и сектанты». А. С. Пругавин выяснил, что действительно здесь использовались различные орудия истязания: цепи, кандалы, шейные охваты, дыбы, причем «заковывание в кандалы и сажание на „стенные цепи“ производилось даже в XIX столетии». «Как далеко заходила в этом отношении угодливость высшей православной церковной иерархии пред сильными мира сего, между прочим наглядно доказывает сам факт обращения наших монастырей в места ссылки и заточения».

Например, каменный монастырь на Соловках (вместо сгоревшего деревянного) Иван Грозный разрешил отстроить лишь при условии создания при нем тюрьмы… Первый инок, заключенный в новую монастырскую тюрьму на Соловках, — это последователь преподобного Максима Грека, высланный из Троице-Сергиевой лавры «на покаяние».

Широкое распространение в России получила повсеместная охота на ведьм, причем здесь не просто безо всякой пощады уничтожали «врагов Божиих», но всё их имущество и дома — «чтоб впредь такие злые люди и злые их дела нигде не воспомянулись».

Особо массовой и жестокой стала расправа над раскольниками. В 1666–1667 гг. состоялся злосчастный церковный собор, на котором староверов, а также всех, не покорившихся церкви, предали анафеме и объявили достойными «телесной» казни. На убежища последователей протопопа Аввакума обрушились военные экспедиции. В 1673 г. патриархом стал настоящий садист Иоаким, бывший «испытанным специалистом по работе со старообрядцами». Патриаршья «работа» — это пытки на дыбе и плети. С 1666 г. регулярными становятся сведения о сожжениях и самосожжениях — увы, к «крещению огнем» призывал сам «славный страдалец». Только на родине Аввакума, в нижегородском Закудемском стану, заживо сгорели «тысячи с две» крестьян с женами и детьми. Общее количество жертв русского раскола только за вторую половину XVII века превысило количество сожженных западноевропейцев за всю историю католической инквизиции (!).

В 1681 году церковный собор во главе с патриархом обратился к царю Феодору Алексеевичу с очередной смиренной мольбой: повсеместно и беспощадно уничтожать раскольников царской властью с использованием «государевого войска». Сожжения и избиения старообрядцев описаны Н. И. Костомаровым, В. О. Ключевским и многими русскими историками, хотя масштабы войны царя и церкви против народа ими явно преуменьшены. Впрочем, история донесла до нас прямую речь патриарха Иоакима: «Мы за то вас мучим и жжем, что еретиками нас называете и церкви не повинуетесь».

Большая часть сожжений старообрядцев приходится на время патриаршества Иоакима, которого до сих пор называют Великим Инквизитором Русской Православной церкви. Период «иоакимовщины» был «славен» массовым бегством раскольников на окраины России и за ее границы. Количество беглецов оценивается в десятки, а возможно, и в сотни тысяч человек…

Масштабы самосожжений раскольников были ужасающими; согласно сводному старообрядческому «синодику», только за 1667–1700 гг. этой мучительной казни предали себя 8834 человека, а всего самосожжениям, продолжавшимся до первой половины XIX в., подвергли себя десятки тысяч человек. В результате самосожжений и массового бегства крестьян-раскольников народонаселению и экономике страны был нанесен весьма чувствительный удар.

Ксенофобствующий патриарх Иоаким патологически ненавидел иноверцев. В своем «Завещании» он оставил много «добрых» советов, как с ними следует обращаться:

Иноверцам еретикам костелов римских, кирх немецких и татарам мечетей в своем царстве и владении всеконечно не давать строить нигде… молбищных бы по прелестям их сборищ еретических строити не давати места всеконечно, но которые здесь и есть близ или между христианских домов — и те бы разорити годно и должно яко диавольские сонмища.

Иностранным миссионерам в России грозила неминуемая казнь. Например, сохранились многочисленные документы о сожжении проповедника-квакера Квирина Кульмана и его единомышленника Нордермана (1689).

Положение староверов в России в XVII столетии во многом было похоже на положение первохристиан в Римской империи. Как тогда христиане из-за сильных гонений со стороны языческих властей вынуждены были прятаться в катакомбах, в загородных пристанищах, так и русским староверам XVII века пришлось бежать в пустыни и леса, скрываясь от преследований со стороны церковных и светских властей.

Дело не только в самосожжениях и борьбе со староверами. Находясь под пятой абсолютной власти, сама церковь пребывала в страшном упадке, я уж не говорю о раболепии клира. Характеризуя петровскую эпоху, Н. А. Бердяев писал: «В Петре были черты сходства с большевиками… Он устраивал шутовские кощунственные процессии, очень напоминающие большевистскую антирелигиозную пропаганду». Оценивая итоги петровской церковной реформы Г. П. Федотов констатировал: «Церковь ограблена, поругана, лишена своего главы и независимости».

Между тем церковная инквизиция в России шла в ногу с