— Давно не виделись, — как ни в чем не бывало,продолжил Тагаев. — Как насчет того, чтобы поужинать вместе?

— Все это время я не отходила от телефона, ожидаятвоего приглашения.

— Ну вот и дождалась, — хохотнул он.

— С этим трудно не согласиться, — кивнула я.

Дед, похожий на статую, стоял рядом, но я-то знала, какобманчиво это его спокойствие, и судорожно прикидывала, как выйти из дурацкогоположения. В конце концов, Тагаев имел право и подойти, и даже поцеловать меня,а также назвать меня Деткой, раз уж еще три десятка придурков обращаются ко мнетак же. Но попробуй объяснить все это Деду. Положение спасла Ритка.

— Тимур Вячеславович, — со счастливой улыбкойкинулась она к Тагаеву. — Как удачно, что мы встретились. У меня к вамбольшая просьба… — Не знаю, что за просьбу смогла она придумать, но в сторонкувсе-таки его оттащила.

— Поехали? — спросила я Деда, вздохнув.

— Тебе не кажется, что это будет похоже набегство? — наконец выйдя из столбняка, поинтересовался он.

— Лучше б и меня мама утопила, — пробормотала я.Но как я ни храбрилась, на душе у меня было тревожно, а если честно, то простопаршиво. Я пошла в туалет, решив, что это единственное место, где я могу побытьнаедине с собой и собраться с мыслями.

На счастье, двери всех трех кабинок были распахнуты, передумывальником тоже никто не толпился. Я умылась холодной водой, уверив себя, чтомою красоту ничто не испортит. Аккуратно промокнула лицо бумажным полотенцем иподмигнула отражению в зеркале.

— Навешали матрешке, — сказала я нараспев.

Туг дверь за моей спиной распахнулась, и я увидела Светлану.В том, что она появилась в туалете, не было ничего удивительного, а вот дальшеначалось черт-те что. Она привалилась спиной к двери и для верности дажедержалась за ручку, чтобы кто-то не вошел.

— Ольга Сергеевна… — облизнув губы, начала она. Девушкаявно волновалась. Шикарнейший ее бюст ходил ходуном, она опять облизнула губы.Я наблюдала за Светланой в зеркало, продолжая стоять к ней спиной.

— Светик, а вам не кажется, что вы ведете себя странно?Чересчур загадочно. А я как-то не люблю загадок.

— Я знаю. Я все о вас знаю. Вы не удивляйтесь. Есличестно, я вам завидую. И хотела бы быть похожей на вас.

— Да? — все-таки удивилась я,поворачиваясь. — Заведите собаку, сделайте наколку, и мы будем, каксестры-близнецы.

Она как-то робко улыбнулась:.

— Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла сюда, чтобывстретиться с вами. Да-да. Я много думала и решила, что это мой единственныйшанс. Я ведь и в самом деле очень много знаю о вас. Вы раскрыли несколькоубийств..

— А вы что, кого-нибудь убили? — вздохнула я,приглядываясь к ней.

— Я? Нет. Но я знаю, что меня убьют. Понимаете? Можетбыть, уже сегодня.

— Вы что пили? — спросила я. — По опыту могусказать, что мартини не такая безобидная штука, как кажется. По крайней мере,мне по шарам дает здорово, если хватишь лишнего.

— Не думайте, что я не понимаю, как глупо этозвучит, — растерянно пробормотала она.

Если честно, я так не думала. Какие-то основания длябеспокойства у нее, наверное, были, да и говорила она вполне искренне.

— Давайте встретимся завтра и все обсудим, —предложила я.

— Я вам ничего не скажу, — отчаянно замотала онаголовой.

— Вот тебе раз… — развела я руками. — Тогда чтовам от меня надо?

— Чтобы справедливость восторжествовала. И если он меняубьет, я хочу быть уверенной…

— Светлана, — перебила ее я, — кто вас убьет?

— Он. Человек, которого я люблю. Может, и он любитменя. Он так сказал. Господи, как я люблю его, — прошептала она с такоймукой, что мне вдруг стало больно. — Мы познакомились совсем недавно, и я…я чуть с ума не сошла от счастья. Но… но теперь я думаю, что не нужна ему. Япросто орудие, понимаете?

— Не очень. Орудие чего?

— Преступления, конечно, — вымученно улыбнуласьона. — Я так думаю… Нет, я почти уверена. Я знаю, вы скажете, что надоидти в милицию и все рассказать. Только я не могу, поймите. Вы должны меняпонять. Именно вы… Не спрашивайте почему, вам потом асе станет ясно. Я тожедумала, что надо пойти и рассказать, потому что он в живых меня не оставит. Ончудовище… Нет, он лучше всех. Вдруг он не врал, вдруг он любит, а я… я егопредам. Понимаете? Пусть лучше убьет… Я рискну… Но если это игра и он меняиспользует… Обещайте, что вы найдете его и отомстите за нас обеих.

Тут дверь за ее спиной дернулась, кто-то пытался войти втуалет, Светлана шарахнулась от двери и, когда та открылась, выскочила вкоридор. Две дамы посмотрели на нее с недоумением.

— Сумасшедшая какая-то, — пробормотала одна,прикрывая дверь. Они настороженно поглядели на меня, а я поторопилась покинутьтуалет.

В коридоре девушку я не обнаружила. Не было ее и в зале. Янаправилась к охране на выходе.

— Вы не видели блондинку в красном платье? — Тут ясообразила, что в открытом вечернем платье в такую погоду вряд ли щеголяют поулице.

— Не знаю, в каком она платье, — отозвалсяохранник, — но одна в черном пальто только что вышла.

— Одна?

— Да.

Я вернулась в зал. Тагаев мило беседовал с представительнымдядей неопределенного возраста в углу зала. Дед расточал улыбки сразу тремдамам, две из которых этого не стоили. Я решила, что для одного вечера событийболее чем достаточно, и направилась к гардеробу, намереваясь уйти по-английски.Против воли мыслями я то и дело возвращалась к Светлане. Она смоглазаинтриговать меня, особенно под конец, когда заявила, что мне придетсяотомстить и за нее, и за себя.

Выйдя на улицу, я вздохнула, что называется, полной грудью ина всякий случай огляделась. Светлане ничего не стоило дождаться меня здесь,если ей придет охота продолжить разговор. Площадь была пуста, я покосилась всторону автостоянки, фары не мигнули, вообще там не замечалось никакогодвижения, значит, она решила, что сказала мне достаточно.

Я зябко поежилась. Температура упала градусов до двух, ввоздухе ощущалось приближение морозов. Я направилась к трамвайной остановке,рядом с которой вереницей замерли такси. Через двадцать минут я уже была дома.Сашка с унылым видом катал в холле мячик. На меня он взглянул так, точно я емунаступила на хвост.