Под весёлое тарахтение мотороллера я выруливаю обратно наГибсона и неторопливо, в четвёртом ряду, еду по первому из адресов.

Теперь, когда я на работе, расстояния сразу становятсякороче. В нашей маленькой стране, в нашем славном Диптауне, всёдифференцированно. Даже солнце встаёт по-разному — когда служащие делаютперерыв на ленч, для их босса ещё только близится рассвет. Проскакиваю третьюулицу Дип-дизайнеров, первый тупик Оф-Лайна. Вот и указанный в заказе адрес.

Хороший особнячок.

Прелестный сад вокруг. Увитые диким виноградом каменныестены. В чаше фонтана — скульптура: обнажённый юноша держит в руках змею, изорта змеи бьёт в небо струя. Боже… что за аллегория? Приглядываюсь, читаюнадпись под статуей: «Укрощённая Глубина».

Становится тоскливо.

Отказался бы от заказа… пусть сами прут несуществующий рояльв несуществующую виллу. Но в Диптауне слишком много безработных, чтобы можнобыло выпендриваться.

— Сударь!

Девушка спускается по ступенькам с веранды. Игривопокачивает бёдрами, улыбается. На ней самый минимум одежды, внешностьмоделирована в стиле «манга» — слишком большие глаза, пропорции фигуры отдевочки-подростка.

— Сударь, вы грузчик?

— Да, сударыня, — мрачно говорю я.

— Вы приехали носить рояль?

«Носить»… Умница.

— Да.

— Знаете, а его не привезли… — никакой печали в её голосенет. — Говорят, много заказов. Вы сможете приехать завтра?

— Подавайте заявку, сударыня. Кто-нибудь да приедет. Но я…

— Извините, извините пожалуйста! — Девочка — самоочарование. — Мне так неудобно! Это всё муж, он вечно занят, это его вина… Ноон попросил заплатить вам за беспокойство!

Молча подаю заявку.

Девушка не глядя подписывается, оплачивая полную стоимостьпогрузочно-разгрузочных работ. Думает, морща лобик. Потом достаёт из карманабанкноту.

— Спасибо, — опускаю деньги в карман для чаевых, заботливопредусмотренный на спецовке. Через миг денег там уже нет. Половина ушла на счёткомпании, половина — на мой. Как и положено в серьёзной фирме средней руки.

— Может быть, выпьете кофе? — взгляд её в меру интригующий,в меру скромный.

Смотрю на часы. Вздыхаю:

— Не знаю… так много заказов на сегодня…

— Знаете, а мне надо ещё передвинуть в спальне трельяж! —вспоминает девушка. — Вы не поможете? Мы бы сразу оформили новый заказ.

Всё с ней ясно.

Неопытная искательница приключений. А муж, вероятно, умныйчеловек.

Как и я.

— Ваше желание — наше исполнение, — позволяю себе капелькудвусмысленности.

Передвинуть трельяж занимает не больше времени, чемзаполнить бланк заказа. Потом мы пьём кофе с ликёром. Я улыбаюсь, меня крайнезанимает развязка. Куколка хлопает большими глазами, потихоньку придвигаетсяближе. Наконец, она оказывается на моих коленях, мы долго и с удовольствиемцелуемся. Я бдительно слежу за продвижением её шаловливой ручки.

— А… а? — произносит девушка. Голос уже подрагивает, но квозбуждению примешивается недоумение. Глаза всё более и более округляются,посрамляя даже стандарты японских комиксов. Увы, хентая не будет…

— Сударыня, я ведь служащий серьёзной фирмы, — объясняю я. —Это тело — только для физической работы. Для развлечений оно не приспособлено.Неужели вы не знали?

— Гад!

Впору смеяться, но я сижу с каменным лицом. Поднимаюсь сдиванчика, одновременно ссаживая с колен хозяйку и застёгивая спецовку.

— Сударыня, если что-то в моём поведении не удовлетвориловас, вы можете обратиться к руководству с официальными предложениями. Я тожедумаю, что небольшая доработка не помешает…

— Пошёл вон, быдло!

Мне не обидно. Мне смешно. А выйдя из дома и оседлавмотороллер, я даже могу позволить себе расхохотаться.

Эта функция организма «дружелюбному рабочему» разрешена.

Но я не смеюсь.

В Диптауне — вечер. Как только я закончил работу, так инаступил вечер — это мне нравится. Конечно, например, вон для того бедолаги,спешащего по улице с портфелем, раннее утро. А для кого-то шумный, яркий,праздничный вечер царит всегда.

Ну и пусть. Мне не жалко.

В офисе «HLD» заступает на работу вторая смена. Над соседнимшкафчиком горит красный огонёк — Илья то ли ещё не пришёл, то ли уже ушёл наработу. Кое-где переодеваются сотрудники, но их я почти не знаю, так —«привет-привет»…

А день был неплох. Три заказа, причём два в общем-то ни зачто. Да ещё и забавное недоразумение… неужели кто-то не знает, что пролетарскиетела из комплекта «Виндоус-хоум» — бесполы, как подобает мулам и рабочимпчёлам?

Насвистывая весёленький мотивчик, вытягиваю из шкафчика теломотоциклиста. Он вполне полноценный мужчина, одна беда, настолько стандартен,что любовные приключения ему не светят. Впрочем, он мне дорог не этим. Чемпроще тело, чем непритязательнее, тем легче ему проскальзывать по перегруженнымсерверам. Кое-кто упрямо не желает этого понять, обвешивается побрякушками,рисует сложные, индивидуальные черты лица… Что ж, каждому своё.

Лоб в лоб… Гляжу в зеркальный шлем, жду, пока отработаетпрограмма. И запихиваю «дружелюбного рабочего» в шкаф. Отдохни до завтра,дорогой!

Я тоже отдохну…

В диспетчерской всё ещё дежурит Таня. При виде меня смущённоулыбается, и я подхожу к окошку.

— Лёня, ты уж извини…

— Да ничего, больше заработать смог.

— Так ты серьёзно… занёс пианино в одиночку?

— Да.

Она смотрит на меня в полной растерянности. Вздыхаю:

— Таня, думаешь, я просто так в грузчики пошёл? Я ведь семьлет в мебельном магазине отработал! Всякое доводилось делать. И тащить пианиноодному — не впервые. Чао!

Ну вот… теперь девчонка станет гадать, насколько широки моиреальные плечи…

Меняю мотороллер на мотоцикл, размышляя о том, что легендашита белыми нитками. Придётся уходить из «HLD». Жалеть особо не о чем, но… нокак же мне это надоело! Нелепый труд, безумные фирмы. Виртуальный садовник,расклейщик объявлений, маляр, грузчик…

Только на что ещё рассчитывать?

Если во мне нет ничего, совсем ничего, что нужно этомуяркому, праздничному, щедрому миру вокруг?