— Наверно, я всех потревожила. — Помедлила, потому что пришлось подбирать слова. — Не расскажешь?.. На меня сердятся?

Девушка оживилась и затараторила:

— Ой, что тут было! Госпожа Аврора Гавриловна больше всех волновались. А княгиня тоже беспокоились. Доктор Николай Семенович очень расстроились. Только-только проводили гостей, и такое случилось! Все подумали, что вы утонули… А как вы оказались в лесу? Вас нашли дворовые, вместе с Николаем Семеновичем. Если бы были господа офицеры, вас нашли бы раньше…

Раздался голос Николая Семеновича:

— Ну-ну, разошлась! Могла бы пожалеть старика и дать еще поспать…

Кряхтя, мужчина поднялся и обратился к Саше:

— Дитя, как ты чувствуешь себя? — На ее кивок головы откликнулся ворчанием. — Нельзя так пугать, право, душа моя…

Тут распахнулась дверь, и в комнату буквально ворвалось прекрасное видение в белом платье.

— Вот!.. проспала и опоздала! Анна, сестра моя, ты уже встала? Глаша, ты уже закончила? Иди пока, потом займешься моими волосами. Николай Семенович, спускайтесь к завтраку. Я хочу с Анной поговорить.

Саша в страхе приготовилась к той атаке, которая исходила из решительных команд девушки. Видимо, это и была Аврора. Очень красивая и очень встревоженная. Да, здесь трудно будет отделываться короткими фразами.

— Вижу, Анна, ты пришла в себя. Как это произошло… твое исчезновение?

— Прости, дорогая, я мало что помню. — Саша увидела облегчение на лице Авроры. — Я, видимо, сильно ударилась головой.

— Ты какая-то странная. Это из-за удара? Под водой? — Аврора присела на диван и пристально рассматривала Сашу, растерянно опершуюся о спинку кровати. — Я видела, как ты взмахнула руками и упала с мостков в воду. А потом ты долго не всплывала. Maman вначале решила, что это твоя шутка… чтобы обратить на себя внимание.

Саша подумала: «Ничего себе! Я такое впечатление вызываю у родственников? То есть та Анна, которой я сейчас являюсь?»

— Анна, почему ты молчишь? Где ты была, пока тебя не нашли?

— Извини… Я ничего не помню. Не помню даже, что предшествовало моему исчезновению…

— Что?! Что ты сказала?

— Я сказала, что в моей голове совершенно пусто…

На лице Авроры появилось выражение какого-то изумления и даже ужаса. Саша поняла, что совершила что-то неподобающее и стала лихорадочно соображать, как исправиться. Наконец решила повторить все ту же версию:

— Я не знаю, что случилось. Это правда. Помню только, что я была без сознания… и долго была под водой. У меня до сих пор шум в ушах и очень болит голова. Прости…

Тут Аврора схватила ее ладонь, крепко сжала, и Саша услышала неожиданную тираду:

— Анна, прошу тебя, душенька, не выдавай меня! Можешь и дальше повторять эту ложь, можешь неожиданные словечки произносить… но только не говори ничего, что видела и что слышала! Чтобы маменька не смогла заподозрить меня… Хорошо?! Ты поняла?

Недоумевая от слов Авроры, Саша засмотрелась в ее лицо, и ей показалось, что обладательница голубых глаз, светловолосой головки не умоляла ее, а приказывала, потому что указательный пальчик то ли закрывал ее губы, моля о молчании, то ли угрожал ей, предупреждая, что этот разговор должен остаться только между ними.

Саша проводила глазами изящную фигурку, стремительно выходящую из комнаты. С тяжелым сердцем подумала, что еще предстоит выдержать немало разговоров. Как вести себя со всеми, с maman… или маменькой? Может быть, доктор помог бы сориентироваться в этом незнакомом мире. А что, если Авроре признаться, что она не та, за которую хочет себя выдать? Или сказаться больной? А еще лучше — немой… Улыбнувшись этой мысли, Саша задумалась.

А если она и есть эта Саша или Анна? Почему она решила, что вовсе ею не является? Может быть, это ее комната и мир, в котором она живет? И это 19-й век? Ведь она в дворянском имении…

Все чинно сидели за большим обеденным столом и ждали кого-то. Вероятно, княгиню. Двое слуг — один старый, другой молодой, напряженно застыли, стоя позади стула с высокой спинкой во главе стола.

Напротив Саши сидели двое — гувернантка-француженка, которую все называли мадмуазель Мари, и доктор Николай Семенович. Они уже высказали ей слова сочувствия, когда она с Авророй вошла в роскошную гостиную. Соседом справа от нее, с края стола, был учитель — Саша не поняла, чему он учил брата Авроры Василия, кудрявого подростка, сидевшего слева от нее. Базиль, как его все называли, все время ёрзал, коротко оглядываясь на нее. Рядом с ним находилась Аврора в очень красивом платье, украшенном вышивкой и кружевами, и с красивой прической. Напротив нее восседала пожилая дама с буклями на голове. У нее был суровый вид.

Когда появилась княгиня, мужчины встали, доктор поцеловал ей руку, и она уселась, строго оглядев всех сидящих. Слуги начали обносить блюда — это были тарелки с супом.

Саша уже поняла, что она почти у всех вызывает удивление. Наверно, решила она, это было вызвано ее исчезновением и поисками. А еще, что вероятнее всего, вела себя не так, как ее привычно воспринимали. По-другому и быть не могло, ведь она не знала, какой должна быть приемная дочь этой властной княгини? Наверно, робкой, забитой. Что ж, не проходящая боль в голове и внутренний страх, может, и придают Саше сходство с ней.

До перемены блюд все молчали, только были слышны постукивания приборов, негромкие возгласы, обращенные к слугам. И только принявшись за следующее блюдо, заговорили о том, как оно называется, еще о погоде, о планах на день. Русские слова мешались с французскими, но Саша все понимала и не отрывала глаз от своей тарелки, несмело орудуя вилкой и ножом.

Вдруг она услышала голос княгини, обращенный к ней. От неожиданности она не удержала в руке нож. Обернулась, встретив суровый взгляд на красивом, еще не старом лице.

— Анна, скажи-ка нам всем, что это за происшествие приключилось с тобой! И не делай виноватого вида. Твои добродетельные поступки перечеркнуты вчерашним днем. Ежели ты не ответишь, как подобает, то тебя непременно ждет наказание.

Саша увидела на лицах сидящих напротив нее испуг и волнение. Надо было что-то сказать в ответ, но она ничего не могла выдавить из себя.

— Maman, не следует так сердиться? Разве Анна виновата, что с ней случилось? — Аврора своими вопросами старалась смягчить угрожающие слова матери, оглядывая всех сидящих за столом. — У нее болит голова, и это от сильного удара, который она получила под водой.

— Хотела бы я знать, почему ты объясняешься, а не сама Анна?

Наступило молчание. Все ждали, чтобы сама виновница заговорила и умилостивила княгиню. Саша постаралась выбрать интонацию и робко проговорила:

— Простите… Я должна вспомнить… хочу вспомнить. Но не могу. Простите меня… маменька.