Дверь напротив… Мазур подкрался к ней, рывком распахнул так,чтобы образовалась узкая щель, выглянул – вряд ли у них тут за каждой дверьючасовой, это уже не подвал…

Точно, нет часового. Картина самая мирная – крохотныймагазинчик, покупателей что-то не видно, спиной к Мазуру стоит блондиночка.Обернулась. Оказалось, совсем соплячка. Рядом с ней еще одна дверь.

– Серега не выходил? – как ни в чем не бывало спросилМазур.

Там, куда ходит много народу, обязательно отыщетсякакой-нибудь Серега – как и Миша с Колей… Девчонка растерянно пожала плечами:

– Дане было вроде…

– Ну, ладно, – кивнул Мазур.

Закрывая дверь, отметил, что открыть ее можно только с егостороны. Стандартно, но неглупо – магазинчик настоящий, за второй дверью,должно быть, складик, а в подвале обитают «доверенные ребята владельца», в делакоторых наученные сложностями нынешней жизни девочки-продавщицы предпочитают несоваться – то-то у ляльки глазенки были чуть испуганные… Плюсзвуконепроницаемая дверь – хоть варфоломеевскую ночь в подвале устраивай. Когдаего вели, он запомнил два поворота…

Ага. За второй дверью – нечто вроде небольшого крытогогаража. «Рафик» – глаза бы на него не смотрели – «Волга» Михася и «Газель» стентом. Вот эта дверь, несомненно, ведет на склад, а вторая, железная ивысокая, может быть только воротами. «Элементарно, Ватсон», – буркнул поднос Мазур, чуть приоткрыв створку и узрев снаружи солнечную улицу.

Бегом вернулся в подвал. Забрал со стола ключи от «Волги» ипассатижи. Ключи бросил Михасю, пассатижи хозяйственно прибрал в карман,приказал сквозь зубы:

– Уходим!

И, уже не колеблясь, подхватил белокурую, без всякойнежности прижав к себе, поволок в гараж. Она висела, как мешок, ноги волоклисьпо полу. Михась прикрывал по всем правилам. На счастье, в гараже так никто и непоказался, пока Мазур, вновь без тени галантности, забрасывал белокурую назаднее сиденье, а Михась распахивал ворота. Когда «Волга» вылетела на улицу,Мазур ощутил ни с чем не сравнимое, пьяняще-дикое чувство свободы.

Без команды Михась погнал прочь – но не зарываясь, соблюдаявсе правила.

– Где это мы? – поинтересовался Мазур.

– А черт его знает, Кирилл, мне-то откуда знать? Ты жетутошний.

– Я тут бываю раз в сто лет… Ладно, гони куда попало, лишьбы подальше.

– Базу вызвать?

– А чем нам поможет база… – скривился Мазур. – Ты гони,гони, где-нибудь да определимся… – Глянул на ближайшую табличку с названиемулицы. – Ага, где это у нас Байкальская? Правый берег, это-то я помню…Держи на ост.

Еще через четыре квартала Мазур почувствовал себя увереннее,стал показывать дорогу, то и дело кидая косые взгляды на зашевелившуюсябелокурую. Ага! Ремень у него был старого доброго фасона – с обычной пряжкой.Быстренько его сдернув, Мазур сделал мертвую петлю и захлестнул ею запястья пленницы.Она открыла глаза, попыталась дернуться. Мазур бесцеремонно надавил ладонью,опрокинув живой трофей на сиденье:

– Лежи тихо, подруга. А то больно сделаю, твоими жепассатижами… так, теперь направо, дуй к сопкам, там нас ни одна собака непотревожит…

Места пошли насквозь глухие. Справа высокая сопка, аккуратностесанная с одного бока на приличную высоту, чтобы сделать место для дороги,уводившей в сосновый бор. Асфальт вскоре кончился, потянулась разбитая колея.Бор редел, по обеим обочинам все чаще попадался индустриальный мусор – ржавыекабины здоровенных грузовиков, ржавые бочки, груды вовсе уж непонятногометаллического хлама, лысые покрышки. Впереди замаячили серые строения.

– Нервничаешь, сучка? – ласково спросил Мазур,пощекотав пленницу за бочок указательным пальцем. – И правильно делаешь…

В глазах у нее стоял откровенный страх, но все же изо всехсил пыталась взять себя в руки. Недобро пообещала:

– Вы ответите. Я сотрудник… – и прикусила язычок.

– Сотрудница, – поправил Мазур. – Русский язык знатьнадо. Или ты у нас из мужика переделанная и еще не привыкла?

– Сволочь…

Он без церемоний остановил ее оглушительной пощечиной,подумал и отвесил еще одну – чтобы разбить губу, чтобы кровушка на светлуюкуртку живописно закапала. Она и закапала, конечно.

– Так чего ты там сотрудница? – спросил Мазур.

Она промолчала, с ненавистью зыркая исподлобья.

– Э-э, ты это брось, – сказал Мазур, поворачивая ееголову правее. – Ты нам машину не пачкай, капай на себя… Где трудишься,говорю?

Молчание. Правда, он особенно и не настаивал – не виделособой нужды. Их магазинчик, служивший крышей, все равно засвечен, нетруднобудет взять в разработку соответствующим службам, даже если все они оттудамоментально смоются, ниточка останется для умелых рук подходящая, распутатьсмогут…

Переваливаясь на ухабах, машина подъехала к тем самым серымстроениям, служившим идеальной декорацией для съемок очередного фильма о битвеза Берлин: пустые оконные проемы, груды кирпича и комья серого бетона,полуобвалившиеся и ржавые металлические леса. Мазур, наконец, узнал место – недалее как вчера случайно узрел по телевизору, в одной из местных программ.Недостроенный керамзитовый завод – его сгоряча, поддаваясь общей лихорадке,приватизировали, но тут же оказалось, что достраивать не на что, да и незачем,откровенно говоря. Так что российского Форда из нового хозяина не получилось, ион бросил недостроенные владения на произвол судьбы – продать все равно былонекому, не находилось такого идиота.

Стояла покойная тишина, ничего живого вокруг не наблюдалось.Лунная поверхность. Мазур нетерпеливо вертел головой, то и дело поглядывая насъежившуюся пленницу, которой явно становилось все неуютнее.

– Ну, так чья ты там сотрудница? – спросил он лениво.

– Вам головы оторвут…

– Притормози, – сказал Мазур, углядев кое-что, какнельзя лучше подходившее для декорации к допросу. – Вот что, красивая.Вдумчиво беседовать с тобой некогда, ты мне быстренько скажешь одно: где моипассажиры? И милиционершу из себя не строй, худо будет…

Она молчала, вздернув подбородок, но глаза бегали, а грудьчасто вздымалась, и предательские капли пота вереницей поползли по вискам.Успела взвесить свои шансы и понять, что нет ни одного.

– Ну? – спросил Мазур.

Молчание.

– Зоя Космодемьянская, значит, – сказал Мазур, нехорошоскалясь. – Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя… Ну вот что. У меня нет времениаккуратненько выдергивать тебе ноготки твоими же пассатижами или баловаться сприкуривателем. Результаты будут, но не скоро. Посему слушай. Во-первых, те,кого вы сцапали, мне, в общем-то, не друзья и даже не родственники, посколькуродня – бывшая… Во-вторых, у меня еще есть время вернуться в ваш магазинчик ивдумчиво поработать там. Они еще очухаться не успели, языки будут… А тыпосмотри-ка вон туда… Бак видишь?