– Ну вот, – сказал Мазур равнодушно.

«Жигуль» наконец-то пошел на обгон, наддав на очередномповороте. Места были глухие, слева – лес, справа – равнина и сопки, так чтоМазур бдительно проводил взглядом обогнавшую их машину: двое, молодые, в ихсторону и головы не повернули – что, впрочем, еще не повод для благодушия…

Ага! Светлый «Жигуль» вдруг стал тормозить – и тут же за егозадним сиденьем отчаянно замелькали пронзительно-синие вспышки. И такие жевспышки, словно отражения в невидимом огромном зеркале, запульсировали сзади исбоку.

Три машины, сверкая милицейскими мигалками, откровенно взялиих в «коробочку». Впереди – «Жигуль», слева – второй, синий, сзади нарисовалсябелый «Рафик». Тот, что сидел в синих «Жигулях» рядом с шофером, здоровенныйлоб в серо-белом милицейском камуфляже, приспустил стекло и высунул руку сполосатым жезлом, небрежно помахал, словно забивал гвоздь. И убрал руку,покосился со спокойной властностью, должно быть, полагая, что сделал достаточнои теперь вправе ждать немедленных результатов.

Михась вопросительно глянул.

– Притормози, – сказал Мазур. – Только ушки держи…

Кивнув, Михась стал тормозить, уходя к обочине. Все тримашины, будто соединенные невидимыми ниточками, повторили маневр, по-прежнемусветя синими вспышками. И в «Рафике» обмундированный мент – желтеет цевьеавтомата, а из-за его спины, напряженно застыв, таращатся трое в штатском.

Неуловимым движением Михась передвинул наплечную кобуру,выжал сцепление и остановился. «Коробочка» была заперта, три машины, вставпочти впритык, блокировали «Волгу» с трех сторон – правда, возникни такаянужда, Михась ушел бы по целине, что по асфальту. Мотора он не выключил,конечно, и ноги держал на педалях, а правую руку с рычага так и не снял.

Мимо равнодушно пролетали машины, встречные и попутные,кое-кто любопытно косил глазом, но останавливаться, понятно, не собирался –синие мигалки, все три, по-прежнему работали с идиотским усердием часовогомеханизма.

Тот, с жезлом, наконец вылез, из «Рафика» выскочил рыжийавтоматчик и, расставив ноги, замер у капота, подстраховывая своего капитана –Мазур разглядел звездочки на погонах. Пока что в капитане ничегоподозрительного не усматривалось: личность, правда, насквозь мрачная инеприветливая, но они нынче все такие, словно в понедельник их мама родила…

Молчание, пожалуй что, и затягивалось. Вероятнее всего,капитан ждал, что водила вылезет из машины и встанет на полусогнутых. Если так,ждал напрасно.

Видимо, ему и самому это пришло в голову – сделал шаг впереди легонько постучал концом жезла по боковому стеклу, каковое Михась неспешно иопустил после кивка Мазура.

– Документы попрошу, – изрек капитан невероятнуюбанальность. – На машину и ваши.

Михась столь же неспешно достал все из бардачка и протянул вокно. Документы были неплохие – та самая липа, за которой стоит государство,способная выдержать не только беглый дорожный осмотр невооруженным глазом.Согласно ксивам, которые проскочили бы любую компьютерную проверку, словномокрый кусок мыла по водосточной трубе, машина принадлежала некоему сыскномуагентству, где Михась с Мазуром (поименованные чужими фамилиями) и имели честьтрудиться. Отсюда и пистолеты, совершенно законные.

У прочих, сидевших в машине, капитан документов требовать нестал. Зато Михасевы изучал с величайшим тщанием – Мазур держал его краешкомглаза, сосредоточив все внимание на автоматчике, с непроницаемо-равнодушнымвидом нажевывавшем резинку. Остальные сидели в машинах, не проявляя нималейшего желания вылезти. Не поднимая взгляда от документов, капитан бросил:

– Мимо Зубатовки проезжали?

– Естественно, – пожал плечами Михась. – Я ж изШантарска еду, другой дороги вроде бы и нету…

Капитан прямо-таки просиял, захлопнул водительские права имахнул ими в сторону:

– Багажник откройте, пожалуйста.

– Нет, что такое? – без малейшего наигрыша поморщилсяМихась. – В аэропорт опаздываем…

– Мимо Зубатовки проезжали?

– Ну.

– «Волга» с двумя пятерками в номере?

– Ну.

– Багажник откройте, пожалуйста.

– Вообще-то для осмотра багажника ордер полагается… –задумчиво сообщил Михась.

– Это точно, – ничуть не сердясь, кивнулкапитан. – Потому я вам его открыть и не приказываю, а вежливо прошу. Вашедело – отказаться. Только тогда придется проехать в управление, где мы вас вполном соответствии с законом три часа продержать можем… А самолет-то, поди,раньше улетает? В общем, думай, мужик, сам себе проблемы создаешь…

– Открой, – негромко произнес Мазур.

И, пока Михась вылезал из машины, чуть развернулся насиденье, так что кончики пальцев оказались под полой куртки, в непосредственнойблизости от пистолета. Благо автоматчик затопал следом за Михасем к багажнику,у «Волги» остался один капитан, у которого кобура где-то под бушлатом, снаружиее не видно, если кто-то из сидящих в машинах и начнет баловаться с оружием,всегда можно опередить, не особенно и подставляя под неприятности тестя стещей…

Капитан положил жезл на кромку полуопущенного стекла, словноприцелясь им в Мазура:

– А у вас документики имеются?

– А как же, – сказал Мазур.

– Взглянуть можно?

В следующую секунду льдисто-туманная струя ударила Мазуру влицо, гася сознание дурманящей волной.

…Едва он смог совершенно точно определить, что избеспамятства вернулся в реальность, принялся, не шевелясь, анализироватьощущения. Ощущения были довольно безрадостные: вокруг царит душный мрак (но этоисключительно из-за надежно нахлобученного на голову глухого капюшона), рукисхвачены за спиной «браслетами», с обеих сторон, плотно сжав боками, устроилисьнеизвестные живые объекты, явно относящиеся к гомо сапиенс. А судя поокружающим звукам, они еще в машине и куда-то едут.

Стараясь ворочаться как можно неуклюжее – пусть думают, чтоон медленно очухивается, – Мазур провел по левому боку рукой и тут жеубедился, что кобура под мышкой пустая. Что ж, следовало ожидать…

Движение не прошло незамеченным – его сжали боками ещетеснее и для надежности мертвой хваткой стиснули оба запястья. В целяхдальнейшей проверки Мазур попытался было спросить во весь голос:

– В чем…

Ровно столько и удалось произнести – в шею под челюстью тутже уперлось нечто твердое, но на дуло пистолета вроде бы не похожее, и довольноспокойный голос сообщил:

– Будешь орать, вырублю шокером. Сидеть тихо.

Мазур послушно заткнулся, поскольку это на данный моментбыло единственно верной линией поведения. В такой позиции и супермену выгоднеена время поджать хвост, благо убивать пока что не собираются – сто раз моглиугрохать еще на шоссе, будь такой замысел… Означает ли то, что им не по нравувозможные вопли, что он имеет дело отнюдь не с какой бы то ни былогосударственной конторой?