Хозяева рецидивиста Шани узнали о загадочном незнакомцеслишком поздно, дня через три после того, как он окончательно убыл из Камышова.Тут же послали в город своих людей, в том числе и Ирека. Сведения получилипротиворечивые. То есть все сходилось - и время приезда незнакомца, и время егоотъезда, и куда ходил, и с кем встречался, и кому сколько и за что платил. Несходилось одно: внешность. Как будто у него и вовсе никакого лица не было. Одниутверждали, что был он сух лицом и горбонос, похож на кавказца, только что нечернявый, другие - что рожа у него типично славянская и носик пуговкой, третьиже описывали таинственного графа Монте-Кристо как писаного Красавца справильными классическими чертами. Да и с прической не все ладилось, хотя цветволос всеми опрошенными ыл указан как темно-русый, но одни говорили, что носитон их на косой пробор, другие же - что зачесывает назад.

Докладывать хозяину доверили Иреку - как-никак сын человека,приближенного к руководству, если что не так - ему меньше других достанется.Бывать в доме у хозяина Ирек любил и не любил одновременно. Любил - потому чтокругом чувствовался запах денег, и запах этот сладко будоражил и обрисовывалглавную цель жизни: заработать столько же, чтобы жить не хуже. А может, илучше. Это было совсем не то же самое, что видеть роскошные особняки в кино илипо телику. Те, экранные, особняки принадлежали ненастоящим героям, которых вжизни, может, и не было никогда, а этот, хозяйский, - вот он, его можнопотрогать, ходить по нему, сидеть в кресле перед камином. Коль есть в Россиилюди, которым это доступно, то почему он, Ирек, не может оказаться в их числе?А не любил он здесь бывать именно потому, что начинал остро ощущать своюмелкость и отставленность от всей этой роскоши на дальнюю-дальнюю дистанцию.Поручения хозяин обычно передавал через Шаню, а вот отчет всегда хотелвыслушать лично. И каждый раз, приезжая с отчетом и переступая по ступенькамвысокой лестницы, двумя полукружиями сбегающей на землю, Ирек испытывал чувствовожделения и униженности. Он страстно хотел такого же богатства и в то же времяясно понимал, что если оно и будет, то очень и очень не скоро, а то и вовсеникогда. Кто он? Пешка, шестерка, мальчик на побегушках. И самое главное - оннеудачник, невезучий и потому бесперспективный.

Ирек точно знал, что хозяин - не самый главный, что есть ипоглавнее его, а значит, и побогаче. Того, главного, он никогда не видел иназывал его про себя боссом, а этого - хозяином, хотя были у него не только имяи отчество, но даже и фамилия, и кликуха, или, как говорят в их среде, погоняло- Старпом. В отличие от Шанькина-старшего кличка хозяина была образована не отфамилии, а произошла от давнего случая, когда человек этот при расправе снелояльными членами группировки поразил своих под ельников неожиданнойжестокостью и прямо-таки иезуитским коварством.

- Ты не человек, - одобрительно сказал тогда емукто-то, - ты - дьявол.

- Так высоко я не замахиваюсь, - со скромной улыбкойответил он. - Я, конечно, не дьявол, но я его старший помощник.

С тех пор и пошло - Старпом, старший помощник, значит.

- Гримируется, сука, - процедил сквозь зубы Старпом,ыслушав доклад Ирека. - Рост и фигуру не спрячешь, поэтому их все описываютодинаково. А рожу и прическу меняет, как артист. Ну-ка давай еще раз по датампройдемся.

Ирек снова открыл блокнотик. Первое появление зафиксированов понедельник, двадцать восьмого мая. Далее - по дням и часам: куда, к кому, скакой просьбой. Последний визит - тридцать первого мая, в четверг, в десятьутра. После десяти тридцати его в Камышове никто больше не видел.

- Жил он где? В частном секторе? С хозяевамипоговорили? - нетерпеливо спросил Старпом.

- Он в Камышове не останавливался. Приезжал каждый деньна машине, потом уезжал. Мы по ближайшим населенным пунктам пошустрили -ничего, видно, где-то вдалеке осел, - пояснил Ирек.

- Машина? - задал следующий короткий вопрос Старпом.

- Темно-синяя "Нива".

- Номер?

- Никто не записал. Ни к чему было, внимания необратили.

- Неделовые контакты?

- Сведений нет, - Ирек старался отвечать коротко иточно, он знал, что хозяин не любит длинных фраз и бессмысленных слов, лишенныхинформационной нагрузки.

- Должны быть. - Взгляд Старпома стал тяжелым и словнопридавил Ирека к месту. - Обязательно должны быть. Откуда он мог узнать продевчонку? Только от кого-то из местных. Кто-то держит его в курсе, кто-то изкамышовских с ним общается. И тот, кого мы ищем, непременно должен ыл вступитьс ним в контакт, когда приехал. Ты что-то упустил, парень, не все сведения собрал.

- Я выяснил все, что можно, - упрямо возразил Ирек. -Вы же сами видите, он очень осторожен. Даже внешность меняет. Не такой ондурак, чтобы идти в гости к своему приятелю, через час весь город будет об этомзнать. Если такой приятель есть, то он, скорее всего, сам выезжал на встречу,куда-нибудь за пределы Камышова.

Ему было очень страшно, возражать хозяину - большой риск, ноИрек изо всех сил боролся со своим клеймом неудачника, стараясь переломитьпривычный ход событий, в результате которого его снова не похвалят, а толькоукоризненно покачают головой, мол, сынок у Шани - как талисман невезения, кудаего ни пошлешь - там всегда облом случается. И не оттого, что глупый илинеумелый, просто судьбой так отмечен.

- Дело говоришь, - кивнул Старпом. - Отвык я отмаленьких городков, не учел. А ты молодец, зубы показываешь, сразу не сдаешься.Значит, так. Поедешь в аэропорт, найдешь там Блинова, скажешь, что от меня споручением. Он тебе поможет. Проверишь регистрацию на все московские рейсы,вылетевшие тридцать первого мая после полудня.

- А кого искать?

- Никого. Если бы я знал, кого искать, ты бы сейчас тутне сидел передо мной. Выпишешь всех мужчин с номерами паспортов. Принесешьсюда. Всё, парень, свободен.

* * *

С тестом Настя Каменская по неопытности промахнулась.Во-первых, оно оказалось слишком рассыпчатым, и слепленные ею пирожки с мясомразваливались прямо в руках. А во-вторых, его оказалось слишком много даже дляоголодавшего Короткова, который в воскресенье съел сколько смог и еще с собой унесцелый пакет, но все равно пирожков осталось больше, чем нужно для скромногоужина одинокой женщине. Самое обидное, что получились они вкусными, ивыбрасывать было жалко.

В понедельник с утра Настя, давясь, впихнула в себя ещепирожкoв, которыми до отвращения объелась накануне, и содрогнулась от ужаса,представив, что придется доедать их вечером. Даже самое вкусное блюдо нельзяесть в таких количествах без риска заработать идиосинкразию на много летвперед! Нет, вечером она, пожалуй, этого уже не вынесет. Решительно завернувоставшиеся пирожки в пакет, она сунула их в большую сумку, чтобы угостить ребятна работе. Она свое отмучилась, теперь их очередь.