Дело М. Литчфилда

Мэтью Литчфилд. Престарелый тиран. Имел четырех дочерей,которым не разрешал ни с кем встречаться и тратить деньги. Однажды вечером, когдаон возвращался домой, на него напали у самого дома и убили ударом по голове.Позднее, во время расследования дела, его старшая дочь Маргарэт пришла вполицейское управление и призналась в убийстве отца, заявив, что сделала эторади блага младших сестёр, чтобы они могли, пока не поздно, устроить личнуюжизнь. Маргарэт Литчфилд объявили невменяемой и заключили в Бродмуэр, где онавскоре умерла.

Я читал внимательно, со все растущим замешательством.Наконец, я положил листочки на место и вопросительно взглянул на Пуаро.

— Ну что?

— Я помню дело Брэдли, — медленно произнёс я. — Я читал онём. Миссис Брэдли была очень приятной женщиной.

Пуаро утвердительно кивнул головой.

— Но я всё равно не понимаю. Объясните. Что всё это значит?

— Вначале ответьте мне, что бросается вам в глаза? Я былсильно озадачен.

— Вы мне дали описание пяти различных убийств, которыепроизошли в различных местах и в различных кругах общества. Более того, онидаже поверхностно не похожи друг на друга. В одном случае — ревность, в другом— попытка несчастной жены избавиться от мужа, в третьем — деньги, в четвёртом —бессмысленное преступление, поскольку убийца даже не пытался избежатьнаказания, в пятом — простая жестокость, возможно совершённая в состоянииопьянения.

Я замолчал и с сомнением добавил:

— Может быть, между ними есть что-то общее, чего я незаметил?

— Нет, нет, вы точно суммировали все факты. Единственное,что вы могли заметить, но не заметили — это то обстоятельство, что ни в одномиз этих дел не возникло никакого сомнения.

— Не понимаю.

— Миссис Этерингтон, например, была оправдана, но, тем неменее, все были совершенно уверены, что именно она отравила своего мужа. ФрэдуКлей никто открыто не осудил, но никто и не подумал о том, что в преступлениимог быть виновен кто-то другой. Риггс заявил, что не помнит, как убил жену и еёлюбовника. Маргарэт Литчфилд признала свою вину, при этом даже не возниквопрос: а не мог ли сделать это кто-то другой? В каждом случае у нас толькоодин подозреваемый и никого другого.

— Да, это верно, — поморщился я, — но не понимаю, какиевыводы вы делаете из всего этого?

— Видите ли, я хочу показать вам, что в каждом упомянутомслучае есть какой-то общий для всех них элемент.

— Что вы имеете в виду?

— Я пытаюсь, Гастингс, — медленно произнёс Пуаро, — быть оченьвнимательным ко всему. Давайте изложим все это следующим образом. Допустим, чтоесть некоторая определённая личность — некий мистер Икс. Ни в одном из этихслучаев у него не было очевидного мотива для того, чтобы разделаться с жертвой.В одном случае, как мне удалось установить, Икс был в двухстах милях от места,где было совершено преступление. Тем не менее, я утверждаю: Икс был в близкихотношениях с миссис Этерингтон, в течение некоторого времени жил в той жедеревне, что и Риггс, и был знаком с миссис Брэдли. У меня есть фотография Иксаи Фрэды Клей, шагающих вместе по улице, и, наконец, когда был убит старый МэтьюЛитчфилд, Икс был рядом с домом. Что вы скажете на это?

Я уставился на него и медленно промолвил:

— Это даже чересчур много. Совпадение может быть в двух,даже в трёх случаях, но в пяти — это слишком много. Должна существовать, как быэто не казалось странным и невероятным, какая-то связь между этими отдельнымиубийствами.

— Значит, вам в голову приходят, те же мысли, что и мне?

— Что Икс — убийца? Да.

— В таком случае, Гастингс, вы вероятно пожелали бы вместесо мной предпринять какие-нибудь шаги, ведь Икс находится в этом доме.

— Здесь? В Стайлзе?

— Да, в Стайлзе. Логически, какой можно сделать из этоговывод?

Я знал, что за этим последует, но сказал:

— Продолжайте. Говорите!

И Эркюль Пуаро мрачно добавил:

— Вскоре здесь произойдёт убийство.

Я с тревогой посмотрел на Пуаро и затем произнёс:

— Нет, не произойдёт. Вы предотвратите его. Пуаро снежностью взглянул на меня.

— Мой преданный друг, вы знаете, как я ценю вашу веру вменя, но tout de meme

Я не уверен, что это оправдано в данном случае.

— Чепуха. Вы, конечно, не допустите убийства.

— Подумайте немного, Гастингс, — мрачно заметил Пуаро. —Можно схватить убийцу, но как можно предотвратить убийство?

— Ну, вы… вы… я думаю… если вы заранее…

Я в нерешительности остановился, потому что вдруг понял всетрудности.

— Понимаете? — спросил Пуаро. — Это не так-то просто. Есть,в сущности, только три способа. Первый — предупредить жертву, заставить её бытьнастороже, но это не всегда даёт результат, потому что очень трудно убедитьнекоторых людей в том, что им грозит смертельная опасность, в особенности,когда это исходит от кого-то из близких. Они возмущаются и отказываются верить.Второй — предупредить убийцу, иначе говоря, слегка намекнуть: «Я знаю о вашихнамерениях», «Если вы сделаете так и так, мой друг, вас ждёт виселица». Это намногорезультативнее, но и здесь можно промахнуться, так как убийца, мой друг, самоесамоуверенное создание в мире. Он всегда умнее другого человека, никто даже неподозревает его или её — полиция полностью поставлена в тупик и т, д., поэтомуубийца (он или она) обычно решительно идёт к своей цели. И единственное, чтоможно сделать — отправить его впоследствии на виселицу.

Он замолчал, а затем задумчиво добавил:

— Дважды за свою жизнь я предупреждал убийцу, и в каждомслучае преступник всё равно шёл на убийство… Так может произойти и сейчас.

— Вы сказали, что есть третий способ, — напомнил я ему.

— О да, но для этого необходима необычайнаяизобретательность. Нужно точно знать, как и когда будет нанесён удар и какойнеобходимо сделать шаг в определённый момент. Следует схватить убийцу, если нена месте преступления, т, е, с поличным, то виновным, вне всякого сомнения, вопределённых намерениях. А это, мой друг, — продолжал Пуаро, — дело, уверяювас, очень трудное и деликатное, и я не могу ни на минуту гарантировать успеха.Я, возможно, высокого мнения о себе, но не до такой степени.