Я думал, черкесы копья обернут острием назад, а хлопцы решили по-своему. Взялись за нагайки. Это я потом понял, что такое оружие самое верное против псов и… лакеев. А сперва даже опешил чуток, когда увидел, как дюжина здоровых, крепких мужиков, даже не пытаясь оказать сопротивления, гонит лошадей прочь, с каким-то жалобным, бабьим визгом. Да и скакать толком не умеют. Черкесы играючи догонят их на выбор и лупят по спинам и ниже, так что только хлест стоит, будто одежду выколачивают. Развлекаются, значит… Предоставив мне разбираться с зарвавшимся панком.

— Челом, ясновельможный пане.

А чего, морду бить можно бить по-разному. В том числе и вежливо. Вот только не учел, что эти уроды понимают только силу и грубость — считая все остальное проявлением слабости. Вот и этот жирдяй, услышав не брань, а приветствие, тут же решил, что я узнал с кем имею дело и испугался последствий. Приподнялся важно, подбоченился, вернее — подпер руками необъятное пузо — и как заверещит:

— Лайдак! Как смел руку на моих людей поднять?! Запорю! Да ты знаешь, кто я такой?! Я самого подстаросты…

Дальнейшее мне стало неинтересно. И, поскольку я уже подъехал достаточно близко, то сграбастал пана Свидригайла-Задунайского за обшлаг кунтуша прямо под горлом и вытащил с брички. С трудом… Весил вельможа не меньше полутора центнера. Ну я и не стал утруждаться. Еще руку потяну, оно мне надо. И разжал пальцы.

А вот росточка пан оказался весьма скромного. Видимо, весь корм в объем ушел. Когда поднялся с четверенек, то головой даже конской холки не доставал. То есть, полтора метра максимум.

— Это произвол! Унижение достоинства! Я буду жаловаться!

Поскольку большую часть своих угроз вельможа проорал в морду коню, то и ответ получил от него. Гнедко мотнул головой и цапнул недоросля за плечо. Не куснул, а так — прихватил зубами. Для острастки. Ну, кому понравится такой гвалт и летящие в ноздри брызги слюны.

Свидригайло-Задунайский взвизгнул, словно заяц в зубах лисицы и, неожиданно для такой комплекции, резво отпрыгнул.

— Раздевайся…

Мне надоела эта кутерьма, но воспитательный процесс нельзя прерывать на половине. Это как с антибиотиками. Если полный курс не пройти — пользы не будет. Даже вредно. Вирусы приноровятся, и в следующий раз болезнь так легко не отступит.

— Я… Я… Вы не смеете!

«Пистоль…»

— Повторять не стану. Считаю до трех, потом стреляю…

Важнее всего прохладный, даже безразличный тон и морда кирпичом. Любые эмоции оставляют надежду, что можно упросить, разжалобить. А бесчувственный чурбан или стенку только конченый кретин умолять станет. Тем более — угрожать ей.

Вельможный пан Свидригайло-Задунайский оказался именно таким. Раскраснелся так, что хоть прикуривай от морды… Открыл рот, вдохнул и… громко испортил воздух. При чем, кажется, не только газами. Мелисса поверила, что я пристрелю недоумка, если он еще что-то брякнет, и упреждающе ткнула пана в пузо древком копья.

— Видишь, не хотел по-хорошему снять шаровары, теперь — поневоле придется. Или ты, как рачительный хозяин, все домой несешь?

Как и следовало ожидать, шутки юмора, засранец не понял. Да и меня, признаться, уже утомила эта комедия.

— Иван! Проследи чтобы пан разделся, и прогони его с версту бегом. Кнута не жалей. Кого-нибудь оставить на помощь? — указал взглядом на возвращающихся черкесов. — Мало ли, вдруг лакеи вернутся?

Казак по-волчьи оскалился и мотнул чубом. Нет, мол, не надо. Пусть возвращаются.

— Ну, как знаешь… Поехали, Мелисса. Воняет… Хочу искупаться. Где-то неподалеку озерцо должно быть. Если карта не врет. Вон в той стороне…

Глава третья

Замошье меня удивило… А точнее — изумило. Я ведь что оставлял, отправляясь по заданию воеводы Обуховича? Занюханную деревеньку в несколько десятков хат. Как опята пень, облепивших небольшой взгорок. Да, я немного задержался. Не получилось по быстрому обернуться. Но ведь всего пара недель прошла, а передо мною… настоящий острог.

Теперь подножье пригорка окольцовано широким, метра три-четыре рвом. По внутреннему берегу — земляной вал. На нем — высокий частокол в три венца. По углам поднятые в рост нижние венцы строящихся башен. Центральная — через которую въезд — уже почти закончена. Крышу только завести осталось. Да и внутри деревни изменения весьма заметны. Если раньше в Замошье самым высоким зданием была ветряная мельница, то теперь это детинец. Не скажу, что потянет на шедевр зодчества, а как временное защитное сооружение, смотрится вполне солидно. Даже издали видно, что вязали стены из толстых, в обхват, стволов. Такую даже из пушки не быстро разворотишь. Древесина не камень, она крошиться не будет. Так что обычные ядра будут в стене попросту застревать, не нанося особого урона.

Да и сами хаты преобразились. Раздались и вверх, и в ширь. Которая обычным пятистенком была, приросла еще одной-двумя клетями и крыльцом на выгуле. И вторым этажом обзавелась. Свежо ошкуренные бревна белеют, как известью окрашенные. Ну, так а чего я ждал? Благодаря нашим освободительным операциям на Черном шляхе население Замошья раз в пять увеличилось… Если не больше. Недосуг считать…

Кстати, надо будет Кирилла озадачить или Агнешку. Пусть опись населения составят. А то у меня в голове сумбур полнейший. Видимо, не прошел бесследно удар по голове… Тем более. Основатель социалистического строя не зря все время талдычил, что контроль и учет наиважнейшие задачи всякого молодого государства. Я хоть и не государство… пока… но ведь все с чего-то начинали. И лучше начинать с малого.

Во сказанул… Оглянись. До самого горизонта обоз растянулся. А сколько таких уже в Замошье прибыло?

Блин горелый! Я и в самом деле ни черта не помню… М-да, братишка… Хреновый из тебя правитель. Надо исправляться, пока не поздно.

В самое ближайшее время, как только выдастся свободный часок, придется поднапрячь мозги и восстановить общую картину. Пока не только не потерял счет собственному имуществу, но и не начал забывать — кому и что поручил.

Гм… Секретаршу завести, что ли? Это ведь только в анекдотах они непременно длинноногие блондинки, которых начальники используют исключительно для снятия стресса, а на самом деле… Не, я не против блондинок, тем более — длинноногих, но не менее важно, чтобы к их достоинствам… четвертого размера, еще и ум прилагался. И, как минимум, знания делопроизводства.