не остановились. Проскакали с Иваном мимо друг друга, и пока увлеченные погоней башибузуки соображали, что происходит. Я снял двоих пулями и еще одного срубил. Иван застрелил одного, зато срубил двоих. Разворот и еще один заход. Одного срубил и снова смена — пока перезаряжается пистоль, догнал тех, которые изначально ловили меня. Поймали. Точно, как в присказке.

«Атаман, я татарина поймал!» «Так тащи его сюда!» «Не могу! Он меня не отпускает!»

Но лишь наоборот.

— Бабах! Бабах!

«Сабля!»

— Вжик…

И передо мною больше никого. Чисто. Оглядываюсь. Иван спрыгнул и то ли душит кого-то, то ли обыскивает. Осаживаю коня, разворот. Подъезжаю ближе. О, как! Неожиданно… Оказывается казак им уши отрезает.

— Зачем?

Иван, естественно, не ответил, но жест сделал весьма красноречивый. Мол, погоди, атаман, сейчас сам увидишь.

Лично я против надругательства над телами, но после того, что видел в таборе — возражать не стал. Иван казак опытный, просто для развлечения такой ерундой заниматься не станет. А если для дела — то а la guerre comme à la guerre.* (*фр., — на войне, как на войне)

Иван закончил кромсать трупы, сложил трофеи в чей-то малахай и прыгнул в седло.

— Куда?

Казак снова изобразил пантомиму, означающую: «Я туда-сюда, а ты — жди здесь!»

Ладно. Мы люди не гордые. Лишь бы толк был. Да и все равно подмоги пока не видно. Еще один лихой наскок уже не пройдет. Ученые… Встретят рогатинами, пиками и градом стрел. Мы, конечно, тоже изрядно народа нашинковать успеем, пока свалимся. Но, нам от этого легче не станет. Если только от мысли, что на том свете зачтется?

Вот только я туда не тороплюсь. Здесь еще баланс не подвел.

Гм, а Иван, кажется, как раз туда собрался. Пока я размышлял, казак развернул коня и галопом понесся в сторону обоза башибузуков. Молча, естественно.

Естественно для меня. Басурмане ж не знают о его увечье. Поэтому, одинокий всадник, мчащий во весь опор на три десятка врагов, — при этом не вопя, как в припадке безумия, даже не обнажив саблю, — должен был вызвать у суеверных дикарей приступ паники. И будь их не тридцать, а всего лишь десяток — даже не сомневаюсь, голомозые бросились бы наутек. А так, всего лишь отступили за телеги с пленниками.

Но казак лишь казался безумным. То что произошло дальше, ввело в ступор не только басурман, но и меня. Подлетев на всем скаку к телегам, он метнул в татар малахай с ушами убитых!

Сперва башибузуки шарахнулись во все стороны, не понимая, что к ним прилетело, а когда разобрали — черти в аду не смогли бы устроить такую кутерьму, насыщенную до краев яростью и ненавистью. Позабыв обо всем — басурмане, вереща нечто несусветное, кинулись догонять казака… пешком. А тот, пустив коня ходким шагом, сам развернулся лицом к хвосту, корчил татарам рожи и демонстрировал бесстыжие жесты.

Не скажу, что был восхищен таким методом ведения боевых действий, но не мог не признать, что теперь можно было не волноваться. Башибузуки не уйдут никуда, покуда не расквитаются с обидчиками. То есть — нами. А это дело хлопотное. Поскольку топот множества копыт, у меня за спиной, становился отчетливее с каждым мгновением. И доносился с нужной стороны…

* * *

Степь да степь кругом…

Одно различие между прошлым разом и нынешним, я не плетусь в караване со скоростью самого медлительного вола, а скачу весьма резвой рысью…

Подоспевшие на помощь черкесы снесли остатки банды, как крошки со стола смахнули. Несколько биений сердца, и ни одного разбойника не осталось. Либо тоже видели, что башибузуки с цыганским табором сотворили, либо Мелисса рассказала… убедительно. Хотя, все воины опытные, знают с кем дело имеют. Так что хоть голомозые и орали что-то о пощаде, ни один руку не придержал. Бабахнули по разу, а после клинками довершили начатое. Мелисса и де ла Буссенор от ратников не отставали. Сеяли смерть щедро… Обеими руками. Не оставляя другим…

Вернувшись к обозу, я решил, что мне нет никакого смысла волочиться вместе со всеми. Не маленькие… Федот уже дважды водил караваны в Замошье, причем с охраной гораздо слабее нынешней.

Со мною отправились только телохранители — Мелисса и Иван, а еще я взял троих черкесов. Не потому что ожидал неприятностей в пути. Эти трое единственные из всего отряда сородичей имели статус «элита» и совсем немного не добирали опыта, чтобы я мог повысить их до пятигорцев. А мне очень свербело посмотреть, что ж это такое получится. Если черкесы сами по себе не подарок, даже в ранге «элиты» уже сравниваются статами с Мамаем, то что же будет на следующем уровне. Причем, первом из трех возможных!

Ну а в том, что по пути нам будет, как говорил д'Артаньян Портосу, обеспечено трехразовое фехтования, я не сомневался. Так что очки заработают. Да и вообще, в моем присутствии, это происходит быстрее. И если повезет, то в Замошье я приеду уже в сопровождении хотя бы одного пятигорца.

Так и произошло… Километров пять всего проскакали, как к нам, радостно завывая и улюлюкая, бросилась толпа каких-то оборванцев. Я даже вмешиваться не стал. Только пистоль в их сторону разрядил. Лишнее очко умений в обращении с огнестрельным оружием на расстоянии не помешает. Каждая сотня уменьшает время перезарядки на две секунды. Мелочь, вроде бы. А на самом деле, в бою, когда противники замерли напротив и лихорадочно заряжают пистоли, эти две секунды стоят ровно одну жизнь. Мою… Да и кто сказал, что я на сотне очков собираюсь остановиться. Оно очко прибавляется за пару попаданий в туловище или одно в голову. Ну и дистанция тоже имеет значение. Чем дальше, тем вероятнее начисление дополнительных очков. Вот и выходит — пуляй во врагов и развивайся. Благо, боеприпас неограничен. В том смысле, что после сражения их снова ровно «16». На восемь выстрелов.

Блин… А не дурак ли ты, ваше благородие? Вот почему хорошая мысля никогда не торопится? Кто мне мешает носить с собой два подсумка с огневым припасом? Никто. А «32» выстрела — это уже не шутки. При удачном стечении обстоятельств и косорукости противника, я смогу в одиночку полсотни врагов уложить. А с учетом того, что черная послушница и казак Иван