— Погоди… Это значит, что у нас какое-то время есть.Тянуть нельзя, но хотя… есть время, чтобы понять, куда бежать, что делать.Таргитай, он… к нему еще добраться надо.

На Окружной трижды проходили посты ГАИ, проходили наскорости, Олег нервничал, но никто машину не остановил. Мрак хвастался, что этоон так им отводит глаза, хотя, скорее всего, просто его номер был хорошоизвестен инспекторам.

Потом на такой же бешеной скорости он съехал с шоссе наровную ухоженную дорогу. По обе стороны понеслись деревья, телеграфные столбы.Потом столбы исчезли, шоссейка вильнула и пропала, а они понеслись по хорошоукатанной проселочной. Или это они вильнули, но теперь деревья подступили собеих сторон к самой дороге. Если какой рогатый или длинноухий зверь выскочитна проезжую часть, никакие тормоза машину не остановят вовремя…

Справа и слева мелькали высокие чистые стволы сосен. Сухиепригорки усыпаны рыжими иголками, словно шерстью огромных полинявших псов. Мракоткинул верх, волосы трепало ветром, свистело в ушах, но Олег все равно слышал,как в ветвях поют соловьи, а на высоких соснах стучат крепкими клювами дятлы.

Справа лес исчез, распахнулась зеленая ровная ширь такойчистой травы, что в другое время остановился бы, чтобы потоптать ее босымизадними лапами. Мрак наддал газу, машину несло, как на гонках. Только при новомвъезде в чащу сбавил скорость, там пошел березняк, затем дубравник. Солнечныелучи прорывались сквозь листву и падали на дорогу огненным кружевом. Дорогазамелькала пятнистая, как шкура леопёрда, в глазах заломило от этого мелькания.Олег поморщился, но еще после двух поворотов впереди между деревьями блеснулаголубизна неба. Деревья убежали и спрятались за спиной, а машина вылетела наизумрудно-зеленый простор.

Там, на том конце зеленого поля, высился могучий особняк.Справа от дома огромный раскидистый дуб, а в десятке шагов налево — ещеполдюжины. Острые глаза Олега рассмотрели добротный стол, легкие кресла,мангал, ящики.

Все пространство огорожено решетчатым забором. Прутья росли,казалось, из самой земли и были настолько тонкими, что Олег в рассеянности ихсперва даже не заметил. Забор поднимался на пару метров, железные прутьязаканчивались острыми зубьями.

Мрак скорость не сбавлял, впереди выросли ворота, Олегнапрягся, но ворота отскочили в сторону с такой поспешностью, словно их отстрелили.Только теперь Олег обратил внимание на крохотную будочку возле входа,выкрашенную в зеленое, под цвет травы. Оттуда помахал парень в пятнистой формеохранника. Машина влетела во двор, Олег оглянулся. Ворота снова на месте.

— Это от туристов, — объяснил Мрак.

— Не люблю. Придет какая-нибудь милая семья изтрех-четырех человек, устоится на лужайке на часок-другой, а после нее столькомусора, что офигеваю: откуда столько? Пришлось обнести забором.

Он повел машину прямо к подъезду. Олег покачал головой:

— Не часто здесь бываешь. Трава не притоптана.

— А служанка не из города, — объяснил Мрак.

— С той стороны деревушка. Оттуда носят молоко, творог,сыр и все такое безнитратное, как говорят. А что такое нитраты, не знаешь?

— Могу сказать формулу, — предложил Олег.

— Не надо, — ответил Мрак быстро.

— Только не умничай, умоляю.

Особнячок стандартный, двухэтажный, на десяток комнат, небольше, как определил Олег еще с крыльца. Да плюс две ванные, два туалета,бильярдная, а внизу подвал по всей ширине хибарки. Просто так, пустой, ибо нетсмысла загонять машину в подземный гараж, кто посмеет хозяину запретить держатьее наверху?

Они вошли в холл, тут же сверху по лестнице сбежаланавстречу девушка, молодая и красноморденькая, крепкая, как молодой бычок, сзолотой косой до пояса. На Олега пахнуло молодостью, здоровьем, спелостью. Ещеон уловил мощный гормональный зов, на который каких-нибудь сто тысяч лет томусбежались бы кроманьонцы со всего муниципального округа.

— Привет, Каролинка, — сказал Мрак.

— Это мой друг Олег. Ты пока принеси нам чего-нибудьпопить, а то горло пылью забило… Ну, а сама, понимаешь, быстренько подсуетись сгорячим…

Девушка улыбнулась Олегу чисто и бесхитростно. Зубки у нееоказались крупные и белоснежно-белые, изумительно ровные, такими бы гвоздиперекусывать, на щеках возникли милые ямочки.

— Здравствуйте, — сказала она, не решаясь называтьОлегом такого серьезного и представительного мужчину, пусть даже молодого,почти ее ровесника.

— Я все сейчас принесу.

Олег сел там же, в холле, за стол, Мрак опустился напротив.Коричневые глаза оборотня стали очень серьезными. Теперь, когда он вырвал другаиз депрессии, напускное или не совсем напускное веселье улетучилось, лицопосуровело, а на лбу появились знакомые морщинки. Это был прежний Мрак, суровыйи требовательный.

Каролина в самом деле принесла, а не привезла на тележке,два литровых бумажных пакета и высокие стаканы из богемского стекла. Мрак взял,сказал недовольно:

— Лапочка, а где абрикосовый? Я не люблю ананасовый.

— Абрикосовый только привезли, — ответила онавиноватым голосом.

— Еще теплый! В холодильнике был ананасовый.

— Кислятина, — сказал Мрак.

— Неси абрикосовый. Она послушно исчезла, вернулась сбольшим пакетом.

Олег взял из ее рук, она мило улыбнулась ему, откупорил, налил.Мрак взял свой стакан и удивленно охнул. Сок был холодный, почти на точкезамерзания, а стакан покрылся изморозью.

— Каролинка, иди-иди, готовь нам покушать… Олег, как тыэто делаешь?

— Долго объяснять, — ответил Олег.

— Но, чтобы оставаться человеком, чего не сделаешь?

Мрак подумал, что Олег так пошутил, но вспомнил, что скореерастают все ледники в Антарктиде, чем Олег научится острить или хотя быпонимать юмор.

— А человечество при чем?

— Я бы мог и теплым, — пояснил Олег.

— Если и раньше мне было все равно, я ж философ, тотеперь могу этот сок вместе с картонной упаковкой…

— Пластиковой.

— Что?

— Говорю, теперь упаковка из пластика. Олег отмахнулся:

— А мне есть разница?

Мрак пил с явным удовольствием, из-под приспущенных векнаблюдал за Олегом. Похоже, Олегу разницы в самом Деле нет. Он и раньше незамечал что ест, но сейчас старательно делает «как все люди», чтобы «оставатьсячеловеком». Вообще-то Олег не из тех, кто побоится стать нечеловеком. Простотрусит, что если откажется от «простых человеческих радостей», а попростуговоря, от простейшего получения удовольствия, от баб-с до простого чесанияспины об угол, то ему это чем-то грозит. Осторожный у нас волхв, осторожный.То, что он, Мрак, дожил до этой эпохи — чудо, но Олег — естественно. Олег никогдане ходил по тонкому льду… не потопав по нему сперва ногой. А то и попрыгав.