— Рад?

— Не знаю, — ответил Олег.

— Умом нет, а вот душа довольна.

— Ах, у тебя еще и душа!

Официант подошел с бутылкой, раскупорил, налил в оба бокала.Мрак попробовал, поморщился:

— Слушай, рыло!… Я заказывал марсельскую «Моро», а тычто принес? Скажу сразу, чтобы ты складками на голове не двигал: обыкновенныйпортвейн трехлетней выдержки!… Убери эту дрянь.

Официант исчез, через пару минут появился сам метрдотель,извинился, сообщил, что жулика уже выгнали, уже другой официант принес вино,метрдотель лично наполнил бокалы. Мрак пригубил, благосклонно кивнул.Метрдотель велел официанту стоять за спиной важных посетителей и наполнятьбокалы, но Мрак королевским жестом отослал всех на фиг.

Музыка гремела все громче и громче. На приподнятой эстраденемолодая уже певица кричала в микрофон, жилы надулись на шее, она едва непроглатывала его целиком, по лицу текли крупные капли пота. Она сбросила ужевсю одежду, за исключением крохотного лифчика и трусиков. Ей хлопали, веселоорали. В сторонке полногрудая молодая девушка с великолепной сексуальнойфигурой выгибалась в стриптизе, уже сняла и лифчик, и даже трусики, молодыесочные груди торчат в разные стороны, но за столиками охотнее наблюдали затощей певицей.

Олег чувствовал, как им тоже овладевает гипноз гвалта,безудержного дикарского веселья, винных паров. Через три столика, ближе кэстраде, шестеро парней, крепкие такие быки, подобных охотно нанимают в охрану,но эти рангом повыше, судя по одежде и по тому, чем уставлен их стол. Одинперехватил взгляд Олега, нахмурился, что-то сказал соседу. Тот оглянулся, ноОлег уже уронил взгляд и вяло ковырялся в тарелке.

Все эти люди из атомов, сказал себе с горькой обреченностью.Эти атомы висят в пустоте… друг от друга на таком расстоянии, что эти люди…почти не отличаются от пустоты. А если эти атомы чуть-чуть передвинуть, то изчеловека получится стол, стул, глыба камня или кусок металла… А можно оставитьнеупорядоченными. Тогда человек просто исчезнет… Все атомы останутся, ночеловека уже не будет. Человека человеком делает лишь определенная расстановкаатомов…

Мрак сказал громко:

— Чего побледнел? Ты мне смотри, враз всех здешних бабкликну! От мудростей сразу отвлекут.

Олег кисло улыбнулся:

— Не стоит.

— Еще не в кондиции?

— Мрак, оставь…

— Как знаешь, — ответил Мрак.

— Ты посиди пока, я схожу посмотрю на сантехнику.

Он поднялся, сразу привлекая взгляды, такие мужчины заметны,поощрительно подмигнул на ходу двум красоткам, что все еще упорно отказывалисьот общества подвыпивших мужичков.

Когда он проходил мимо последнего столика, там поднялсямолодой парень, худощавый, но с раздвинутыми костлявыми плечами. Мрак краемглаза следил, как тот догнал его перед дверью в туалет.

— Слушай, мужик, — сказал парень.

— Вон те две девахи, видишь?… Они для нашего босса.

— Да? — удивился Мрак.

— Я думал, они свободны.

— Уже нет, — ответил парень. Голос его былвеселым.

— Скоро подъедет наш босс, понимаешь?… Ему надо создатьхорошее настроение. Эти девочки как раз для него. Так что не возникай, понял?

Мрак сказал буднично:

— Да клал я на вашего босса. И на вас всех.

Он отпихнул невежу и вошел в туалет. Просторно, стерильночисто, любая бюджетная больница позавидует. Опорожнил мочевой пузырь, а когдавышел помыть руки, в комнате возле зеркала стояли двое. Тот парень и еще один,тоже худощавый, рослый, с крепкими налитыми мышцами.

Парень сказал миролюбиво:

— Мужик, мы не хотим ссориться.

— Да и я не хочу, — ответил Мрак.

Он неторопливо мыл руки, потом так же неспешно подставил ихпод горячую струю воздуха. Парни медленно зашли с разных сторон. Демонстративно,все еще стараясь избежать стычки. Это раньше в корчме что ни час, то большаядрака, а между большими — две-три поменьше. Теперь же чуть что — вызываютмилицию, ОМОН, а там недалеко и до самого страшного: до налоговой полиции, такчто драк избегают все.

— Мужик…

— Я не мужик, — ответил Мрак сочувствующе.

— Нет, ребята, без драки не получится. Извините…

Парень выругался. Лицо его исказилось. Мрак выждал, когдакулак метнется к его челюсти, отдернул подбородок и двинул правой прямымвстречным. Глухой стук, треск челюсти и хруст сломанных зубов. Он сноваотдернул голову, подставил под удар второго плечо, тут же раздробил удальцулицо.

Оба рухнули, обливаясь кровью. Он осмотрел руки, надо лимыть, нет, не надо. Ни капли крови, ни слюней, ни шерсти.

Олег сидел все с той же кислой миной. Возле него уже вилисьобе молодые женщины. Одна села рядом, другая стояла, опершись руками о стол. Еенизкое декольте было прямо перед глазами Олега. Мрак весело поприветствовался,сунул обеим по нескольку сотенных, не считая, вытаскивал из бумажника на ощупь,объяснил:

— У него трагедь сегодня. Может быть, даже ничего неполучится.

Женщины переглянулись, деньги сразу исчезли, Мрак уловилгримаску недовольства. Такие женщины не принимают деньги вот так открыто. Однасказала понимающе:

— Сделка сорвалась?… Ничего, у таких мужчин всенаверстывается…

Они вернулись к своему столу, Мрак сел напротив Олега, тотсжал кулаки, лицо медленно краснело.

— Мрак!… Знаешь, почему все здесь пьют? Кто малость, акто и по-черному? Одна из причин — люди страшатся взглянуть надействительность!… Реальность — это всегда страшно. Помнишь, чтобы уйти от неехоть на время, мы придумали спасительную нишу…

— Ты о чем? А, искусство… ну, с ним не виноваты, это немы выдумали.

— Мы, — сказал Олег сердито, — это те, ктосмотрит открытыми глазами. Кто трясется, но идет. Мы придумали и другие ниши,чтобы человек… не кончал счета с жизнью! Опьянение — не лучшее, согласен, нотакой человек продолжал жить. И делал полезное, когда… бывал трезв.

Иные существа работали даже и в такой… кондиции. Мракпроворчал:

— Ну, не знаю. Я до сих пор уверен, что ты зря изобрелэто хлебное вино… шпана назвала его просто водкой. Как ты учено говоришь, этоснизило социальную напряженность и в зародыше ликвидировало ряд кровопролитныхвосстаний. Но сейчас вреда от пьянства больше, чем пользы.

Олег пожал плечами:

— А что, я против? Тогда это было необходимо. Мыспасали человечество. А сейчас надобность в опьянении… такими способамиминовала. Народу уже за шесть миллиардов. Треть можно истребить, почистив родлюдской. Тех, у кого генофонд уже нарушен.