Гаэтано вскочил на козлы. Его глаза возмущенно сверкали, ондаже открыл рот, чтобы разразиться негодующей тирадою, но Августа, придерживаяслетевшую шляпку, так сверкнула на него своими мрачными черными глазами, ноздриее точеного носа так раздулись, а голос, произнесший короткое и резкое:«Avanti! Вперед!», был исполнен такой ярости, что Гаэтано с гиканьем закрутилнад головою кнут, словно его русский собрат-ямщик, и вконец оскорбленная гнедаяс места взяла рысью.

Девушки, одолевая ужас, оглянулись.

Дорога уже клубилась за ними, но все еще можно былоразглядеть, как старуха, топоча, кружится на месте, сорвав свой грязный передник,размахивая им по сторонам и выкрикивая что-то.

– Vento! Vento favorevolo![8] – донесся пронзительный вопль,и все скрылось в облаке пыли.

* * *

Солнце клонилось к западу. Девушки были так напуганы, чтокакое-то время слова не могли сказать и только смотрели широко открытыми,невидящими глазами на проносящиеся мимо, освещенные красными закатнымиотблесками мрамор гробниц, треснувшие плиты дороги, обломки акведуков. Ветершумел в узорных венцах пиний.

Лиза вдруг встревожилась. Этих прекрасных деревьев она невидела по пути на виллу Адриана. Да и развалин при дороге встречалось кудаменьше; сама дорога была не мощеная, а земляная… Уж не сбились ли они с пути?!

Лиза спросила об этом Августу, а та учинила допрос кучеру.Тот поглядел с видом глубокого превосходства: он полагал обеих синьорповредившимися в уме от чрезмерного испуга и едва удержался, чтобы невоскликнуть сочувственно: «Бедняжки!» Заверив, что к «Св. Франциску» можнопопасть всякою дорогою, он отворотился и принялся деловито нахлестывать гнедую,давая понять, чтобы не мешались в его дела.

Прошло около часу. Окрестности по-прежнему были незнакомыми,и гостиница не появлялась. Ветер между тем усилился до того, что порывы егосами сгоняли в гурты многочисленных овец, которых вели к загонам спустившиеся сгор юноши-пастухи, одетые лишь в традиционные бараньи шкуры шерстью наружу,обернутые вокруг бедер.

Августа не выдержала и, велев Гаэтано придержать лошадь,спросила пастухов, далеко ли еще до «Св. Франциска». Те равнодушно взирали наколяску, на встревоженные женские лица; и ничто не нарушало очарованной дремыих черных глаз полуживотных на прекрасных лицах полубогов… Наконец один из нихчто-то пробормотал, неопределенно махнув рукою, и Августа, подбоченясь, недобровзглянула на Гаэтано, который сидел нахохлившись, отворотясь от студеноговетра, и чувствовал себя весьма неуютно.

– Ну? – вопросила она негромко, однако в голосе ее звенел металл.– Пастух говорит, до «Св. Франциска» полсуток езды вовсе в противоположномнаправлении! Что сие означает? Куда ты завез нас, проклятый разбойник?

– Клянусь, я не виноват, синьора! – высунулся Гаэтано изплаща, жалостно кривя свои красивые, полные девичьи губы. – Не иначе, бесыпомутили мой разум и сбили с пути. Во всем виновата эта старая strega.

– Strega? – удивленно переспросила Лиза.

– Ведьма, – перевела Августа незнакомое слово и вновьвзялась за Гаэтано: – Ты имеешь в виду старуху из развалин? Почему ты назвал ееведьмою?

– А то нет! – воскликнул Гаэтано. – Сами знаете, что онаодержима бесами, иначе не бежали бы от нее сломя голову!

– Да, мы были напуганы, – нехотя признала Августа. – Но какона могла сбить тебя с дороги, скажи на милость?

– Как? – усмехнулся Гаэтано. – Да очень просто! Видели, какона махала своим вонючим передником? Слышали, что она кричала? «Ветер! Попутныйветер!» – передразнил он ее, размахивая руками, вертясь на козлах. – Онанакликала ветер, который и сбил нас с дороги. Понятно вам, синьоры?

– Чушь какая, – пожала плечами Августа, с трудом удерживаяна голове шляпку. – Накликать ветер! Это уж слишком!

Лиза молчала. Слишком многое видела она в своей жизни, чтобыотмахнуться даже от самого нелепого суеверия. Она поверила Гаэтано. Эта старухамогла все! Лиза не сомневалась. Но для чего это ей понадобилось? Куда ей нужнобыло загнать их колдовским ветром?

– Что же теперь делать? Как добраться до «Св. Франциска»?Бедная Яганна Стефановна небось с ума сходит от беспокойства! – произнеслаАвгуста и захлебнулась новым порывом ветра.

– Осмелюсь сказать, синьоры, – прокричал Гаэтано, – нам тудасегодня нипочем не добраться! Здесь неподалеку есть остерия, иначе говоря –придорожная гостиница «Corona d`Argento». Очень приличная остерия, и хозяин ее– добрый человек. Он даст нам ужин и ночлег, а утром мы отыщем дорогу к «Св.Франциску» или попросим проводника.

Августа и Лиза молча переглянулись.

Дорогу пересекла длинная серая тень, замерла на миг,сверкнув парой желтых злобных глаз, и исчезла в сумерках.

– Волчица? – дрогнувшим голосом спросила Лиза, но ответа нерасслышала, потому что тут на них налетел настоящий ураган.

Какое-то мгновение казалось, что легкая carrozza сейчасопрокинется и покатится по дороге, гонимая ветром, словно перекати-поле. Изчерного клубящегося вихря слышно было только тпруканье Гаэтано, пытавшегосясладить с ошалелой лошадью, да ее перепуганное ржание.

– Умоляю вас, синьоры, решайтесь! – взвизгнул кучер, едваветер стих. – Не то мы погибнем здесь!

Словно в ответ ему загремел гром, сверкнула молния, и первыекапли дождя упали на еле различимые во мраке лица путешественниц.

– Погоняй! – крикнула наконец Августа, торопливо собираяразметавшиеся черные волосы. – Делать нечего, – обернулась к подруге, –название у этой остерии, во всяком случае, красивое: «Серебряный венец». Будемнадеяться, хоть он защитит нас от этой напасти.

Лиза сидела, забившись в уголок, вцепившись в концы шали,чтобы ее не сорвал ветер; шляпа давно сгинула во тьме. Она думала о том, чтоназвание у остерии и впрямь красивое, но оставалось непонятным одно: откуда обэтой остерии знала старуха с Адриановой виллы и почему ей непременно былонужно, чтобы туда попали путешественницы? Ведь она накликала именно попутныйветер…

«Серебряный венец»