Все они были одеты, как и Лиза, по-гречески, но даже этоодинаковое платье не могло скрыть удивительных различий меж ними.

Хлоя, украдкою улыбнувшаяся Лизе, выглядела так, словно иродилась в этой юбке и рубашке. При дневном свете она была еще милее, чем вчеравечером! Низенькая седая толстушка лет пятидесяти, с добродушным пухленькимличиком, которому она тщилась придать выражение суровой надменности, смотреласьряженой. Лиза поняла, что это и есть Яганна Стефановна, которая такнеприветливо встретила ее вчера. Тем более что толстушка суетливо подскочила кней и ткнула в бок железным перстом, прошипев:

– Чего уставилась! Кланяйся, деревенщина неотесанная!

Поклон, очевидно, предназначался третьей женщине, сидевшей уборта и пристально смотревшей на Лизу. У нее были округлые черные брови,высокий лоб и прямой нос над своевольными, поджатыми губами маленького рта.Красота ее состояла в больших черных глазах под бледными, слегка нависшимивеками; глаза смотрели на Лизу с таким проницательным выражением, словно бы этасовсем еще молодая женщина не сомневалась в своем праве заглянуть в глубь чужойдуши. Ощущение беспредельной, властной уверенности в себе излучала вся еестатная фигура; и окажись она облаченной в шелк, бархат ли, в одеяниекрестьянки, монашескую рясу или лохмотья нищенки, улыбнись, разгневайся илизарыдай – ничто не смогло бы изменить или скрыть этой царственной осанки, этоговластного выражения лица.

О, Лиза склонилась бы пред нею с охотою, когда б неназойливые хлопоты фрау Шмидт! Но не только в том была заминка. Еще год томуназад, не замешкавшись, она согнулась бы в земном поклоне, а сейчас вдругпоказалась себе чем-то вроде одной из маленьких служаночек, которые трепеталипред нею в Хатырша-Сарае, – вечно униженные, вечно испуганные, вечно готовыепасть ниц…

Внезапная волна оскорбленной гордости поднялась в ней. Онаотвыкла от подобного обращения! Ведь она была почти султаншею! Брат крымскогохана искал ее любви. И вообще она ведь – о господи, совсем позабыла, ивспомянуть недосуг! – она ведь не из последних, что по отцу, что по мужу!

Едва не захлебнувшись горечью от этой мысли, Лизавыпрямилась, впервые осознав, что если и не происхождение, то сама жизнь запоследние два года позволяет ей прямо и открыто глядеть в надменные черныеглаза.

Откуда-то сбоку подступил высокий мужчина, одетый каккрестьянин, но с красивым, породистым лицом, и сказал, словно почуяв, какойугрозой наполнился воздух:

– Извольте же представиться ее сиятельству!

Впрочем, голос его был не злобен. Лиза узнала его. Это былтот человек, который привез их с Хлоей на фелуку и которого фрау Шмидт называлаграфом Петром Федоровичем.

Ее сиятельство! И граф! Прелюбопытнейшая же собраласькомпания на борту сей обшарпанной фелуки… Ну что ж, сейчас к ним присоединитсяеще одна титулованная особа.

Лиза снисходительно присела в некоем подобии реверанса,вздернула подбородок и, безразлично глядя в бесконечную, ослепительно синююдаль, произнесла:

– Я княжна Елизавета Измайлова.

Бог весть что должно было свершиться при этих словах! Лизабы не удивилась, если бы в нее прямо тут вонзилась молния. Однако холодныечерные глаза молодой дамы вдруг просияли улыбкою, она вскочила, схватила заруки остолбеневшую от собственной смелости Лизу и ласково сжала их.

– Какое славное имя! Оно хорошо известно семейству моейматушки! Дед ваш, княжна, был с предком моим при Азове, покрыл себя славою подПолтавою, отец ваш ходил с Минихом на Перекоп… Счастлива видеть вас, милая,счастлива оказать вам свое покровительство. Будем же знакомы: княгиняАвгуста-Елизавета Дараган! – И она от души расцеловала Лизу в обе щеки.

* * *

Право же, упоминание имени князей Измайловых сотворило чудо!На месте недоверия и настороженности вспыхнула искорка взаимной приязни,которую раздул в настоящий костер попутный ветер, стремительно несущий фелукукругом берегов Греции, направляя к Италии.

Княгиня Августа Дараган поведала о себе немногое. Дочьвесьма богатых и знатных, особенно по линии матери, родителей, она была рожденавне брака, и препятствия к свершению оного не исчезли и теперь. Желая оберечьдевочку от враждебности многочисленных и влиятельных родственников, ее в раннемдетстве отправили под присмотром двух воспитателей, фрау Яганны Шмидт и герраДитцеля, за границу. Они жили во Франции, затем в Италии – во Флоренции иВенеции – и вот наконец вынуждены были перебраться в Грецию, на Эвбею, вмаленький городок Кориатос, в котором почти не бывали османы. Августа вскользьобмолвилась, что недоброжелательность родственников по-прежнему преследовалаее…

Это было два года назад. К тому времени средства молодойкнягини были изрядно истощены, потому что гонец, который являлся раз в год иисправно доставлял из России суммы на ее содержание, на сей раз непоправимозапаздывал. Им был граф Петр Федорович Соколов. Позднее выяснилось, что онподвергся в пути нападению и принужден был изменить привычному маршруту.Спасаясь от преследователей, которых никак не мог сбить со следа, претерпевмножество опасностей, израненный и больной, граф добрался со своим грузом доСкироса, где и был укрыт семьей крестьянина Спиридона Мавродаки. Графу пришлосьоткрыться ему, просить помощи для изгнанницы и взять с него клятву сохранитьпроисшедшее втайне.

Ему повезло, ибо мать приютившего его крестьянина быларусская полонянка, бежавшая из османской неволи. Греческий рыбак подобрал ее иженился на ней. Сын их Спиридон с детства впитал священную любовь к России, такчто помогать русским было для него неукоснительным долгом. Прибрежные крестьянеиздавна дружили с контрабандистами, те и доставили на Эвбею графа, едва оннемного оправился, вместе с дочерью Спиридона, которая была любимицей бабушки,а потому изрядно знала по-русски. Она возбудила доверие молодой княгини и былавзята ею в услужение. У Августы давно уже зрела мысль перебраться из османскойГреции вновь в Италию, чтобы затеряться в самом сердце католической Папскойреспублики – многолюдном и шумном Риме, изменив притом фамилию. Граф предпринялпутешествие в Вечный город, снял укромную виллу на тихой улочке. Наконец былананята крепкая фелука, которая и зашла на Скирос, чтобы принять на борт Хлою,прощавшуюся с семьей, Лизу – неожиданную находку, и тяжелый сундук ссокровищами, чуть не стоившими жизни отважному графу, который отныне должен былоставаться в распоряжении княгини Дараган…