В Риме, почти на берегу Тибра, неподалеку от величественногособора Сант-Джованни и маленькой, изящной церкви Сант-Элиджио-дельи-Орефичи,построенной по планам Рафаэля, некогда проходила улица, называемая ВиаДжульетта, – тихая, вовсе безлюдная в полдень, почти непроезжая, так что травапрорастала меж камней ее мостовой. В 1760 году там, как раз напротив роскошногопалаццо Сакето, стояла небольшая двухэтажная вилла Роза, выстроенная в античномстиле и, как подобает по названию, почти полностью скрытая со стороны улицызарослями вьющихся роз. Эта чудная белая вилла пустовала уже изрядное время, квящему огорчению немногочисленных обитателей Виа Джульетта, на глазах у которыхветшало нежилое строение, зато к радости целой стаи летучих мышей, уже свившихсвои гнезда в сем заброшенном человеческом гнезде. Но в июне с ворот виллы Розанаконец-то исчезла табличка о сдаче внаем. Впрочем, новые владельцы пока непоявились, и личности их оставались никому не ведомы. Только синьору ДжакопоДито, помощнику управляющего в палаццо Сакето, именно в июне довелосьповстречать высокого господина в длинном темном плаще, плотно запахнутом,несмотря на жару. Сей незнакомец поздним вечером выходил из боковой калиточкивиллы Роза. Причем из-за шляпы, низко надвинутой на глаза, нельзя былоразличить его лица. Однако стремительностью движений, повадкою своею он чем-тонапоминал орла.

– Ничуть не удивлюсь, если окажется, что его фамилияАквила[1], – сказал Джакопо Дито своей жене.

Синьора Агата полагала, что за всяким домыслом непременноскрывается нечистый, а потому сделала за спиной рожки против сглаза.

Вид у этого «синьора Аквилы» был столь таинственный, чтоДжакопо даже допускал, что пред ним какой-нибудь мятежный корсиканец, сыскавшийв Риме укрытие от генуэзской полиции либо от своих же соотечественников[2],скорых на расправу. Однако загадочный незнакомец более не появлялся, и ничто неуказывало, что именно он является нанимателем виллы.

И вот в один из октябрьских дней по Виа Джульетта вдругзагрохотали колеса нескольких телег, остановившихся… около забытой виллы!Возчики начали вносить в дом укутанные в рогожу вещи. Там, где уголок рогожинечаянно отставал или был оторван, можно было увидеть темное резное деревомебели, явно очень дорогой, или краешек мраморной статуи, даже на неискушенныйвзгляд представлявшей большую ценность.

Следом за возчиками явились пятеро поденщиц и до позднеговечера натирали мебель виллы, отмывали мраморные полы и окна, обметали паутину.Конечно, ниже достоинства синьора Джакопо было бы явиться их расспрашивать, ноАгата, бывшая много моложе и проще своего мужа, пришла под окна виллы изаговорила с девушками под предлогом, что хочет пригласить их убрать в палаццоСакето. Девушки охотно согласились и рассказали, что для работы на вилле Розаих подрядил очень суровый, но очень щедрый господин, велевший называть себясиньором Фальконе. Несомненно, это был тот, кого Джакопо именовал «Аквила», такчто он не особенно и ошибся[3].

Специально нанятый садовник подстриг лужайку возле лестницы,но не прикоснулся к зарослям у ограды, что вызвало смутные подозрения у синьораДжакопо, который глаз не сводил с происходившего по соседству. Нестриженаясадовая изгородь усугубляла таинственность синьора Фальконе…

Через два дня спешное обустройство виллы закончилось. И вотоднажды в сумерках, когда стаи летучих мышей кружились над крышей белой виллы,словно не могли решить, воротиться им в привычное обиталище или остеречьсяпроисшедших там перемен, тишину Виа Джульетта вновь нарушили цокот копыт и стукколес.

Небольшая наемная карета остановилась у виллы Роза.

Синьор Джакопо, – по чистой случайности, разумеется! –оказавшийся неподалеку, наблюдал, как кучер и лакей сняли с крыши несколькосундуков и узлов и унесли в дом. Затем из кареты вышел синьор Фальконе иподозрительно огляделся, словно желая убедиться в безлюдности улицы. СиньорДжакопо – просто так, на всякий случай, отпрянул в тень ограды. Видимо,Фальконе остался удовлетворен, ибо по его знаку из кареты выскочила вертлявая,проворная особа и присела в глубоком реверансе; затем выбралась маленькаяполная синьора.

В следующее мгновение Фальконе снял шляпу и, низко кланяясь,протянул руку элегантной даме в плаще с капюшоном. Когда она ступила на землю,появилась еще одна, удостоенная гораздо меньших почестей. Однако первая даматотчас подхватила вторую под руку, из чего синьор Джакопо сделал вывод: перваядама – это госпожа, Фальконе – домоправитель, толстуха – нянька иливоспитательница, вертушка – горничная, а вторая дама – любимая подруга илибедная родственница госпожи.

Обе синьоры оказались статны и высоки ростом – почти сФальконе, за коим проследовали на виллу Роза. Шествие замыкали толстуха свертушкою.

«Какие-нибудь немцы», – почему-то подумал синьор Джакопо небез презрения. Он иногда читал газеты и знал, что немцы ничем не лучшеавстрийцев, разве что живут где-то на севере. Прежде их называли викинги; онивсе высоки ростом, голубоглазы и чрезвычайно свирепы нравом.

– Варвары! – буркнул синьор Джакопо с апломбомпотомственного римлянина, наблюдая, как Фальконе запирает за собою ворота виллыРоза. – Все это плохо кончится, клянусь Мадонной!..

* * *

Туман, окружавший вновь прибывших, рассеивался медленно.

Они вели замкнутый образ жизни: никого не принимали у себя иникуда не выходили. Синьор Джакопо Дито мог ручаться за это. Он проглядел всеглаза, истоптал подметки новых башмаков, отираясь с утра до вечера у воротвиллы Роза, чтобы, словно невзначай, встретить хоть кого-то из ее обитателей.Синьора Агата чуть свет неслась на базар, подкарауливая молоденькую служаночкусоседей среди возов, на которых были навалены уже тронутые осенним холодкомплоды загородных садов, полей и огромные кисти винограда. Но та почти не зналапо-итальянски, а потому лишь улыбалась, приседала, опускала глазки и лепетала:«Не понимаю».