– Разве мы не можем просто уехать отсюда и взять этогоребенка с собой в Штаты?

Именно так и собиралась сделать Сирина, но тогда пришлось быпойти на аборт.

– Это также и ребенок Василия.

– Разве? Неужели он не может быть только нашим?

Сирина медленно покачала головой:

– Нет, не может.

Неделю спустя Василий вышел из госпиталя и вел себя словноангел. Жизнь текла спокойно, большую часть времени они проводили дома, он сдобротой, предусмотрительностью и любовью относился к Ванессе. Казалось, что,пройдя очищение, он наконец увидел свет. Он рассказал Сирине, что первый разпопробовал героин около десяти лет назад ради развлечения, узнать, что он собойпредставляет, и за несколько недель здорово пристрастился к нему. Тогда из Афиннемедленно прилетел Андреас и сразу же уложил его в больницу на лечение. Послеэтого он примерно год держался, затем кто-то предложил ему небольшую дозу навечере, и он вновь сорвался. Последующие пять лет он попеременно то лечился, тосрывался вновь, но затем пересилил себя и больше не прикасался к этому зелью дотех пор, пока не познакомился со своей последней женой. Вскоре после свадьбы онобнаружил, что она кололась, и ей хотелось, чтобы он кололся вместе с ней,чтобы она «не чувствовала себя такой одинокой». Она предложила ему попробовать,и он согласился. Связь их оказалась катастрофой: они принимали наркотикивместе, и в конце концов она умерла. Ее смерть отрезвила его, но вскоре онопять начал принимать наркотики. Однако теперь Василий был уверен, что большене начнет. Сирина сильно огорчилась, узнав, что он уже неоднократно оказывалсяв клинике.

– Почему ты не рассказал мне об этом раньше? – Онагрустно посмотрела на него, чувствуя себя обманутой.

– Как можно сказать кому-то такое? «Я был наркоманом».Представляешь, как это звучит?

– А что, по-твоему, чувствовала я, когда узнала обэтом, Василий? – Ее глаза сказали ему, как огромна была эта боль. –Как ты мог подумать, что я не узнаю? – По щекам Сирины медленно покатилисьслезы.

– Я думал, что никогда больше не сяду на иглу.

Она закрыла глаза и легла на подушки.

– Сирина, не надо… Дорогая, не беспокойся, не волнуйся.

– Как же не волноваться? – Она печально посмотрелана него. – Откуда мне знать, что ты не начнешь снова? – Теперь онаему не верила. Она ни во что больше не верила.

Василий торжественно поднял руку:

– Клянусь.

На протяжении следующих пяти месяцев он держал свое слово.Вел себя на редкость примерно, старался угодить Сирине абсолютно во всем,пытаясь загладить причиненную ей боль. Он с трепетом думал о будущем ребенке,рассказывал о нем всем своим знакомым, бесконечно говорил с друзьями, склиентами, с моделями, все знали о его ребенке, и, конечно же, прежде всего онпозвонил своему брату Андреасу. Андреас прислал им огромного плюшевого медведя.Такого большущего медведя Сирина в жизни не видела, теперь он сидел в комнате,которой предстояло стать детской. Одновременно Ванессе Андреас прислал красивуюкуклу-невесту в старинном платье.

Эти дни были днями любви и нежности между Сириной иВасилием. Юношеское очарование, которое так привлекло ее в момент их первойвстречи, возвратилось вновь, и они проводили многие часы, прогуливаясь попаркам и держась за руки. Дважды он возил Сирину в Париж. Пасхальные каникулыВанессы они провели в Афинах вместе с Андреасом, его женой и детьми, наобратном пути домой они остановились в Венеции, где Сирина показала Василиюдворец, некогда принадлежавший ее бабушке, и свои любимые уголки города. Времяшло отлично, и, когда они вернулись домой. Сирина думала, что она никогдапрежде не была так счастлива.

Ребенок должен был появиться на свет не раньше первых чиселавгуста. С начала июня Сирина принялась обустраивать детскую. Она купиланесколько красивых маленьких одеял, а также чудесные картины с изображениемперсонажей из детских сказок. Ванесса оставила в покое все свои игрушки впредвкушении момента, когда появится живая маленькая куколка. По мере того какиюнь подходил к концу, она с возрастающим нетерпением ждала появления ребенка.Сирина находилась на восьмом месяце беременности, когда Ванесса получилаприглашение от Андреаса и его семьи отправиться в путешествие вокруг Греческихостровов. Но девочке хотелось остаться с матерью и посмотреть на малыша, к томуже она побаивалась отправляться в такой дальний путь в одиночку. Она не хотелаоставлять мать даже для того, чтобы съездить в гости к Тэдди, который предложилей провести каникулы с ним в Штатах.

– После появления ребенка. – Так она отвечала на всебез исключения предложения.

Сирина смеялась, когда и Василий точно так же отвечал на всеприглашения.

Беременность проходила на удивление легко, единственное, чтобеспокоило Сирину, это то, что эти роды могут проходить так же, как те, когдародилась Ванесса. Если придется рожать дома, она знала, что помощи от Василиябудет мало, он не обладал хладнокровием Тэдди. Он уже нервничал в ожиданииродов, и когда Сирина ночью ворочалась в постели, то, бывало, вскакивал исмотрел на нее испуганными глазами:

– Уже? Началось?

– Нет, глупый, ложись, спи, – с улыбкойуспокаивала его Сирина, устраиваясь поудобнее в постели и думая о ребенке ипредстоящей жизни.

Между ними царили мир и спокойствие, и эпизод пристрастияВасилия к героину казался теперь давним кошмаром. Но однажды, в первую неделюиюля, Василий не пришел домой на ночь. Сначала Сирина подумала, что случилоськакое-нибудь несчастье, например, авария, но затем, когда час проходил зачасом, а никаких известий о нем не поступало, она со страхом начала задаватьсебе вопрос: неужели все началось вновь? Ужас и злость овладели ею. Онапрождала его до самого рассвета. В пять утра Сирина услышала, как он поднялсяпо ступенькам крыльца, громко хлопнула входная дверь. Босиком она спустилась полестнице, ребенок внутри нее беспокойно шевелился. Сирине стало страшно, онабоялась того, что может увидеть, но понимала, что должна это увидеть своимиглазами, убедиться, не начал ли он вновь употреблять наркотики. Прежние кошмарыожили вновь в одну-единственную ночь.

Она стояла на середине лестницы, он – внизу, в холле, егоглаза встретились с ее, он попытался напустить на себя искусственно бравый вид:улыбнулся широкой улыбкой кинозвезды.

По его виду Сирина сразу же догадалась, что он явно не всебе. Он был нервным и дурашливым, когда устремился к ней, стараясь сделатьвид, будто ничего необычного нет в том, что он заявился домой в пять утра.

– Привет, дорогая, как малыш? – Голос его опятьзвучал с хрипотцой.

Сирина еще тогда, перед Рождеством, обратила внимание, чтовсякий раз, когда он принимал героин, голос его менялся. Ей стало не по себе,что именно теперь он вновь принялся за старое. Ничего не говоря, она стояла исмотрела на него. Василий быстро взбежал по ступеням и попытался поцеловатьжену, но она в ужасе отстранилась, отлично понимая, что с ним творится.