«Кажется, леди Тау чем-то сильно расстроена, но пытается это скрыть. Отчего становится только хуже», — подумала леди Дельсийе.

Сосредоточившись на работе, Рианет склонилась над бумагами. Увы, света было так мало, что приходилось чуть-чуть себе подсвечивать магией. Но трогать шторы леди Дельсийе опасалась. Мало ли что, это все-таки вотчина леди Тау.

— Я закончила. Могу я…

В этот момент дверь полыхнула синим, и сквозь дверное полотно прошел декан Лин-Торванс.

«Как удобно, — мысленно оценила Рианет. — Сквозь стены он тоже так может?»

Она хотела встать и выйти, чтобы не вмешиваться в происходящее, но обнаружила, что не может пошевелиться!

— Что случилось? — Декан огляделся, мимолетно улыбнулся своей ученице и возвратил свое внимание целительнице.

— Осматривая Рианет Дельсийе, я обнаружила плотный канал связи с изнанкой, — хмуро проговорила леди Тау. — Ты знаешь, дознаватели предпочтут убрать подозрительную студентку, в то время как…

Рианет возмущенно замычала. Никакая она не одержимая!

— Девочка не владеет своим голосом, — с сочувствием проговорила целительница. — Едва-едва смогла подать мне знак.

Декан Лин-Торванс посмотрел на леди Тау, потом на свою студентку, а потом со стоном рухнул на наколдованный стул.

— Какой дурацкий день.

Он закрыл лицо ладонью, в то время как целительница порылась в ящиках стола и вытащила аптечку. Выудила из нее фиал с зельем и подала его Лин-Торвансу.

— Это снимет головную боль.

— Меня окружают небезразличные мне люди, склонные к внезапным озарениям, — мрачно отозвался декан, но лекарство принял. — Разве может моя голова не болеть? Рианет Дельсийе выходила на изнанку под присмотром безымянного монаха. Одержимость невозможно скрыть, по меньшей мере от храмовников. Так что ты зря подняла панику.

— Ты просто не видел эту связь. — Леди Тау протянула декану нечто вроде лупы, только вместо стекла там была тончайшая водяная пленка.

— Я и так вижу, — он отмахнулся, — кого ты подпитываешь, горе мое?

Но в ответ Рианет лишь грустно моргнула.

— Говори, но не двигайся, — отрывисто произнесла целительница.

— Того самого духа, который подсказал мне, где находится обрыв в защитной цепи Академии, — тихо сказала Рианет. — Точнее, это не полноценный дух, а его остатки, маленькие болотные огоньки. Они помогают мне, показывают Академию, защищают. Мне… Мне кажется, что именно они защитили меня от молнии. Ночью я заметила, что их стало меньше.

Голос Рианет дрогнул. Она не хотела думать о том, что ее самонадеянная выходка причинила вред малышам.

— Не страшно, — отмахнулся декан, — переварят магию и увеличатся в размерах.

Леди Тау покачала головой:

— Ты понимаешь, что за такие слова ее отправят на нижний ярус Безымянной Темницы?

— Не отправят, — хитро улыбнулся декан, — или, по крайней мере, леди Дельсийе там не задержится. Что у вас за листы? О, великолепно. Морканту стоит обратить на тебя внимание, Рианет.

— Не стоит, — поспешно выдохнула леди Дельсийе. — Зачем утруждать занятого человека?

— Он неприятен на вид, но не столь уж ужасен, — фыркнул декан. — Идем, сдадим твой труд Бриеру, а после открою вам портал в общежитие. Если леди Дельсийе здорова, разумеется.

— Я бы оставила ее на пару дней просто понаблюдать, — вздохнула целительница, — но правила турнира довольно просты и недвусмысленны: пока студент жив, он продолжает участие.

Замысловатый жест пальцами, и Рианет почувствовала, что вновь может двигаться. С трудом сдержав облегченный выдох, она встала и благодарно поклонилась:

— Спасибо за заботу.

— Тебя все еще смущает связь? — удивился декан и одним движением раздвоил исписанные листы. — Зачем тебе наблюдать здорового студента?

Леди Тау покачала головой:

— Кто-то бросил стазис на сердце Рианет. Это не было остановкой или смертью, это было… Это было покушением, вероятно.

— Но Бриеру ты этого не сказала.

— Он бы захотел изучить остаточную энергию стазиса и заметил бы связь с изнанкой. — Леди Тау убрала «лупу» в стол. — Идите, я хочу отдохнуть от этого безумия. Мне еще придется обосновать, почему я считаю нормальным, что один студент лишился магических сил и обгорел, в то время как вторая восстановилась меньше чем за восемнадцать часов!

— Напиши, что во всем виновата магия, — предложил декан.

И тут же принял на щит несколько трескучих проклятий. Посмеиваясь, он снял с двери защитные заклинания и вышел, позволив Рианет быстро попрощаться с раздраженной целительницей.

— Спасибо, — еще раз повторила леди Дельсийе.

— Иди уже, — отмахнулась от нее леди Тау.

«Она была готова рискнуть собой ради меня, — подумала Рианет, возвращаясь в свою палату. — Если одержимых убивают, то… Получается, она собиралась спасти мне жизнь».

Леди Тау была совершенно непостижима, с точки зрения леди Дельсийе. Вероятно, в старейшей академии Элеарской Империи и не могло бы быть другого целителя.

В присутствии декана дознаватель вел себя куда более сдержанно. Принял бумаги, оценил удобство щита и клятвенно заверил, что новое заклинание будет зарегистрировано на имя создательницы.

— Я не ищу славы, — сказала Рианет, — так что, вероятно, нет нужды заниматься бумажной работой.

— Тогда его присвоит себе кто-нибудь другой, — возразил Бриер, — и получит за это вознаграждение напрямую из императорской казны. Их Величества стараются поощрять научную деятельность, а получится, что это самое поощрение получит мошенник.

Леди Дельсийе нахмурилась:

— Поощрение?

— Каждое новое заклинание регистрируется на имя своего создателя, после чего малый колдовской совет оценивает его полезность, — негромко сказал декан Лин-Торванс. — Это довольно «молодой» закон, который поднял престиж арифмантики до небес.

— Я не знала, — Рианет грустно улыбнулась, — спасибо, мэтр Бриер.

— Сейчас я использовал другую личину, — нахмурился дознаватель.

— Это я назвал тебя по имени, — успокоил его Лин-Торванс. — Господа студенты, прошу собраться в единую стаю и покинуть целительское крыло. Напоминаю, что турнир продолжается и завтряшнюю ночь вы проведете на полигоне. В этом году для зрелищности прохождение лабиринта перенесено на темное время суток.

— Неужели от дуэлей никто больше не пострадал? — опешила Рианет.

А после, уже спеша к общежитию, она вспомнила, что команды часто выходили в неполном составе.

— Этот турнир — довольно жестокая штука, — проронила Деорис и, поежившись, наложила