потерять в рейде, и затратами на подготовку бойцов, которых, если не принимать в расчет только самый благоприятный исход, следовало считать расходным материалом. Кроме того, предполагавшиеся тяжелые физические нагрузки заставляли отбирать людей, в первую очередь исходя из критерия силы, а не ума – что, в свою очередь, существенно снижало вероятность того, что поставленная задача будет выполнена. Короче, мне казалось, что за такие предприятия даже не стоит браться.

Послевоенная карточка «Ассоциации PPA», выдана на имя капрала Ричарда Норта

Мне хотелось выводить в тыл врага патрули по пять джипов: каждая машина с запасом горючего на девятьсот с лишним километров везет уйму полезного снаряжения, а еще на них установлены десять тяжелых пулеметов – огневая мощь целого батальона. Пока я не знал, как реализовать свои планы, и не спешил давать людям специфические тренировки: без четкого понимания, как мы будем действовать, это было бесполезно. Но от безделья в ребятах зрело некое замешательство и легкое недовольство. Я достал им каноэ и надувные лодки для отработки высадки на берег, они гребли и плавали, но воспринимали это скорее как спорт выходного дня, а не подготовку к отчаянным предприятиям. Ничто так не демотивирует людей, как отработка бессмысленных действий. Поэтому, когда стало известно, что наши соседи по дюнам, парашютисты SAS, будут задействованы в операциях, а нам ничего не предлагают, среди бойцов почти вспыхнул бунт. Все по очереди, начиная с Юнни, они явились ко мне с требованием организовать для них парашютную подготовку. Я решил, что вреда от этого не будет, и обо всем договорился. Но тут первая летняя жара разбудила комаров в ближайшем болоте, и нас всех свалила малярия.

Когда большинство ребят выписалось из госпиталя, я перенес лагерь в Айн-Драхам, в горах на тунисской границе, наказал всем быть хорошими мальчиками и побыстрее восстанавливать силы, а сам отправился в Мсакен, что между Сусом и Кайруаном, где стояла 1-я воздушно-десантная дивизия. Парашютисты SAS собирались вылетать оттуда. На время операции мне доверили обеспечивать связь с ними. Я внес свой вклад в разработку этого плана, а теперь надеялся поучаствовать в его исполнении.

Они улетели и ночью спрыгнули на подножия Этны – вопреки всем правилам, хотя обошлось без потерь, если не считать одной вывихнутой лодыжки. Не считая нескольких человек, которые приземлились прямо в лагерь для военнопленных, все вернулись назад, нанеся существенный урон на вражеских линиях коммуникаций. В ходе этой операции погиб Джеффри Эпплъярд, офицер, возглавлявший рейд на Пантеллерию. Как и мне, ему было запрещено участвовать в операциях, но он все же полетел вместе с десантом, чтобы разведать местность, а на обратном пути его самолет потерпел крушение. Джеффри был одним из немногих офицеров, постоянно совершенствовавших тактику мелких рейдов. Его отличала забота о солдатах, несвойственная прочим командирам, которые слишком увлекались фантазиями о будущих приключениях и не думали ни о ком, кроме самих себя.

За три ночи до той операции, 9 июля, я наблюдал запуск грузовых планеров 1-й воздушно-десантной дивизии, которые должны были приземлиться на побережье Сицилии перед основным десантом с моря. Прежде я не видел планеров и ничего о них не знал. С одним аппаратом сразу после взлета случилось что-то неладное: он отцепился от буксира и в темноте приземлился в лесу неподалеку от меня. Я подъехал туда, ожидая увидеть обломки вперемешку с останками четырнадцати солдат, находившихся на борту, но моим глазам предстал целый и невредимый планер, лежащий на брюхе и застрявший между двумя деревьями. Вокруг толпились десантники, собираясь шагать обратно в лагерь. Меня очень впечатлил этот случай; пилот планера дал мне осмотреть аппарат, американский «вако», и между делом заметил, что его конструкция рассчитана на транспортировку джипов. Так у моей проблемы появилось решение.

Через три недели PPA, прикомандированная к 1-й воздушно-десантной дивизии, разбила лагерь в Мсакене и начала тренироваться в поте лица. Свои планы я обсудил с генералом Хопкинсоном, который командовал нашими воздушно-десантными силами. Убедившись, что планы вполне реалистичны, генерал воодушевился. Этот неравнодушный человек вместе со своим штабом помогал нам чем только мог.

В общих чертах мой план первой операции предполагал высадку с шести планеров на пустынное плато в Калабрии. На пяти будет по вооруженному джипу с дополнительным грузом для баланса и по два бойца PPA в качестве пассажиров, на шестом – только груз, который мы распределим по джипам после посадки. На земле мы уничтожим планеры, и отряд, состоящий из десяти бойцов PPA и шести пилотов, отправится на задание. Когда бензин и боезапас будут почти на исходе, мы засядем в каком-нибудь убежище, ожидая подхода наших основных сил, наступающих по Италии. Альтернативный вариант: запросить по радио эвакуацию на торпедных катерах с побережья (без джипов, которые в таком случае придется уничтожить). Поскольку летчикам поневоле предстояло разделить нашу судьбу, двенадцать пилотов планерного полка были приданы PPA, и мы начали готовить их по нашей программе. С другой стороны, я научился пилотировать планер, в чем мне пригодился предыдущий летный опыт.

В летных мастерских нам помогли переоборудовать джипы, и эту модификацию мы, позднее немного усовершенствовав, использовали до конца войны. С машин снимались крыша и ветровое стекло, спереди и сзади установили спаренные турельные пулеметы, ленточные «браунинги» калибра 7,62 и 12,7 мм, заряженные последовательно трассерами, бронебойными и зажигательными патронами. Снаружи на кузове крепились семь двадцатилитровых канистр бензина, что вместе с полным баком давало нам запас хода в девятьсот километров. Боезапас, запчасти, инструменты для обслуживания машин, рытья канав и валки деревьев, два комплекта сухого пайка, буксирный трос, два запасных колеса, походная плита (общим счетом больше двух сотен наименований) – стандартная загрузка одной машины составляла примерно тонну. Каждый член экипажа (два-три человека на машину) был вооружен автоматическим пистолетом калибра 12,7 мм, также на машину полагался один американский карабин или томмиган. Каждый патруль из пяти джипов (позже мы увеличили их количество до шести) имел две радиостанции, миномет калибра 81,2 мм, ручную лебедку, ручной пулемет Bren с сошкой, мины и взрывчатку.

Загрузка джипа в планер

Я поощрял некоторое разнообразие в форме с одной оговоркой, которую следовало строго соблюдать: вся верхняя одежда должна была быть армейской и британской. В виде особого исключения сержанту Кертису позволялось носить американскую вязаную кепку. Гражданские и трофейные вещи запрещались, кроме серых шелковых шарфов под воротом форменной рубашки, которые при желании могли надевать те, кто побывал хотя бы в одном боевом выходе. На тот