нам из Дербиширского йоменского полка с разрешения своего командира, подполковника (на тот момент) Пэйн-Голлуэя, отправился в Алжир за шестью новыми джипами. Возвращаясь, он проделал путь в полторы тысячи километров без остановок, чтобы не опоздать на погрузку, и прибыл, когда уже объявили двенадцатичасовую готовность. Вместо заслуженного отдыха он и его стрелок Гаскелл приступили к подготовке своего джипа. На закате они вместе с нами и передовыми частями воздушно-десантной дивизии двинулись к Бизерте в составе медленной, растянувшейся колонны. Когда на рассвете мы прибыли в порт, их с нами не было. Мы погрузились на борт американского крейсера «Boise» и наблюдали, как краны переносят наши джипы на палубу. Макгиллаври влетел на причал на мотоцикле: его джип заглох на полпути между Мсакеном и Бизертой. Среди ночи он где-то позаимствовал мотоцикл, отыскал американскую мастерскую и разбудил мастеров, а также добился, чтобы ему выделили новый двигатель, который прямо сейчас устанавливали на машину. Он тут же уехал за ней и пообещал, что погрузится на наш крейсер, если вернется вовремя, а если опоздает, отправится за нами на каком-нибудь другом корабле.

Отчалили мы без него, но через несколько часов в море я получил радиограмму с британского минного заградителя «Abdiel». В ней сообщалось, что Макгиллаври и Гаскелл вместе с джипом находятся у них на борту.

В плавание мы отправились 7 сентября. На следующий день объявили о перемирии с Италией и сообщили, что наше место назначения – Таранто, военно-морская база на «каблуке» полуострова. Было сказано, что по условиям перемирия наша высадка не должна встретить сопротивления, но вместе с тем сто́ит быть готовыми к любому развитию событий. В полдень 9 сентября на горизонте показался итальянский берег. Затем мы разглядели низкие силуэты покидавших порт кораблей: итальянский флот шел сдаваться на Мальту. Мы встали на рейде во внешней гавани. К «Boise» приблизился катер под итальянским флагом, и на борт по трапу поднялся командующий базой, итальянский адмирал в белом мундире с медалями и золотыми галунами. Немного странно было видеть итальянского офицера, который не является ни врагом, ни военнопленным. Когда мы наконец пришвартовались к пирсу, почти наступила ночь. По правому борту высились молчаливые руины разбомбленных домов, а по левому в свете корабельных прожекторов колонна наших солдат в красных беретах маршировала к выходу из порта.

Краны опустили пять джипов на землю, мы расселись по ним, и по пустынным, усеянным щебнем улицам Таранто я повел наш небольшой отряд в спящие предместья, вместе с девятью бойцами устремившись во враждебную темноту европейского континента.

На борту крейсера «Boise» перед высадкой в Италии

Высадка в Таранто и нескольких других местах изначально рассматривалась командованием при планировании вторжения в Италию. Но окончательное решение, как я понимаю, приняли в последний момент, когда стало очевидно, что основные силы 5-й армии в Салерно столкнутся с серьезным немецким сопротивлением. Перед нами ставилась задача войти в контакт с итальянскими подразделениями в Апулии и, воодушевив их своим присутствием и примером, создать на левом фланге немцев угрозу, которая вынудит их перебросить часть своих сил от Салерно.

В боеспособности итальянцев союзное командование было настолько не уверено, что нам сообщило лишь: «Бадольо обещал, что его части окажут содействие». В самом деле, наши ожидания относительно сотрудничества простирались не дальше надежды получить вспомогательный транспорт и топливо, в которых мы остро нуждались, поскольку на кораблях, доставивших нас в Таранто, хватило места лишь для нескольких джипов и мотоциклов.

Что касается ситуации на берегу, союзное командование не предоставило нам данных ни о численности и местонахождении наших новых друзей, ни о возможном присутствии немецких подразделений, которые могли бы нам противостоять.

От итальянского адмирала я узнал, что командование военно-морскими силами находится в Бриндизи, в Франкавилла-Фонтане располагается штаб расквартированной в окрестностях итальянской пехотной дивизии, а в Бари – штаб корпуса, который, насколько он знал, вроде бы извещен об условиях перемирия. Немецкие войска, по его словам, дислоцировались в различных населенных пунктах Апулии, хотя некоторые подразделения могли быть отозваны. Вот и все сведения. Человек крутого нрава, адмирал недвусмысленно дал понять, что предоставлять нам информацию – не его дело. Другими данными, сходя на берег с американского корабля «Boise» и под покровом ночи покидая Таранто, мы не располагали. А приказы мне дали следующие:

– Найти командующего дивизией во Франкавилле и устно передать ему распоряжения нашего генерала.

– Также передать соответствующие распоряжения адмиралу в Бриндизи.

– Обследовать все летные поля, расположенные на равнине между Бриндизи, Лечче и Таранто, и предоставить отчет, в какой степени они пригодны для использования Королевскими ВВС.

– Собрать любую информацию о немецких силах в регионе.

К моменту нашего отправления часы пробили только девять вечера, но казалось, что все местные жители уже улеглись спать. В Таранто мы не увидели ни души; никого не встретили и проезжая через Сан-Джорджо-Йонико. На полпути до Гротталье на дороге зигзагами замигал фонарь: первым итальянским гражданским, на которого мы наткнулись, оказался велосипедист, настолько пьяный, что от него я не получил ответа ни на один вопрос. Перед Гротталье мы задержались, остановившись из-за шума автоколонны, доносившегося откуда-то из-за железнодорожной насыпи, – когда она проехала, тронулись дальше, по-прежнему никого не встретив. Во Франкавилле с трудом нашлось какое-то военное учреждение. На крыльце спал часовой, зажав винтовку между коленями. Я его разбудил, обезоружил и усадил в джип на переднее сиденье, а Кэмерон сзади держал его на мушке. С помощью часового мы наконец нашли штаб дивизии. Боб Юнни расставил джипы так, чтобы они прикрывали все подступы, а я подъехал прямо к воротам виллы, на которой обитал генерал, и бесстрашно вступил в логово льва. Я объяснил причины своего появления заспанному капралу, и через десять минут ко мне вышел капитан, заговоривший по-английски:

– Добрый вечер, майор. Я очень сожалею, что вам пришлось ждать, пока я брился, но я искренне рад нашей встрече. Не хотите ли присесть и чего-нибудь выпить? Я уведомил генерала, он уже встает и, смею заверить, уже через минуту также подойдет сюда, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Надеюсь, ваша переправа не вызвала затруднений. Как море? В это время года погода, как правило, приличная, хотя, возможно, бывает жарковато.

Судя по всему, вместо львов в логове оказались сплошные агнцы. Генеральская «минута» растянулась довольно надолго, и мы поболтали с молодым человеком, пока ждали его командира. Несмотря на высокопарную болтовню, капитан оказался не дурак. Он сообщил, что армия и авиация готовы с нами сотрудничать, а вот на флоте дело обстоит иначе, но,