– Все нормально, – прошелестела Алена,опускаясь на сиденье и не понимая, почему так колюче сидеть и почему такимхолодом несет в спину.

Провела рукой по лбу, но тут же вскочила:

– Он стрелял! Он кого-то убил?

– А-а! – завопила какая-то девушка,сидевшая чуть поодаль. – Он женщину убил! Дырка во лбу! Дырка! Смотрите!Дырка!

Сидевший рядом с ней молодой мужчина, в рукахкоторого тоже был пистолет, повернулся к ней, и девушка онемела.

Вообще же в автобусе царила странная тишина.Наверное, от шока. А водитель, громко врубивший музыку, такое впечатление, неслышал ни выстрелов (впрочем, они и впрямь звучали не громче хлопков), ни звонаразбитого стекла. Или от потрясения оглох? «Другану» Льва Муравьева пришлосьвыбраться со своего сиденья и пойти попросить его затормозить.

Тем временем Муравьев опустил потерявшегосознание парня на пол и, выхватив из кармана наручники, проворно сомкнул егозапястья, заодно прицепив их к стойке сиденья.

Поднял голову, неодобрительно поглядел наАлену:

– Что это у вас в сумке? Пушечное ядро?

– Ананас, – слабо проговорилаАлена. – Бывший ананас...

Муравьев принюхался к кисло-сладкому, остромуаромату. Хмыкнул все так же неодобрительно.

– Что там с женщиной, Николай? – спросилмолодого человека, который наклонился над бабой в огромной шубе.

– Наповал, – разогнулся тот. –Ничего не понимаю, Лев Иванович. Почему у нее был пистолет? Господи, какая онастрашная...

– Документы есть?

– Нет ничего, только мобильный телефон.

Алена выбралась в проход, переступила черезшапку, свалившуюся с головы убитой, взглянула в окаменелое лицо с обвисшимибульдожьми щечками – и покачнулась. Саблин подхватил ее, строго посмотрел вглаза:

– Вы что, в обморок собрались падать?

– Вы сейчас тоже упадете, – пробормоталаона. – Потому что это она... Галина Омелина.

Саблин бросился к неподвижному телу, опустилсяна колени.

Замер, недоверчиво покачивая головой, потомвдруг резко прижал руки к глазам, встал, и теперь его лицо было спокойно. Онсосредоточенно смотрел в темное окно.

Что он там видел? Ну, наверное, видел что-то,если смотрел так пристально...

– Омелина?! – воскликнул Муравьев,взглянув на убитую. – Эта уродина?! Да это... нет, не может быть!

– Моська, – пробормотала Алена. –Это она, я же вам рассказывала.

– Да, рассказывали, только я не верил. Итеперь верю с трудом...

– Лев Иванович, у нее на мобильном последнийзвонок был принят двадцать минут назад! – проговорил Николай.

– Ах вот кому успел позвонить Гнатюк, –пробормотал Муравьев.

– Что? – воскликнула Алена.

Саблин насторожился.

– Гнатюка взяли четверть часа назад в вашейквартире. К сожалению, наши ребята немного нашумели, открывая двери, так что онуспел, видимо, сообщить своей сообщнице о провале. Поэтому она и дошла добелого каления и бросилась на этого парня. А он-то с чего вдруг начал садить вбелый свет?

– Это он был в тот вечер в «Барбарисе», –сказала Алена. – И он напал на Иго... на Туманова. Иго... в смысле,Туманов его узнает, конечно. Только одна просьба, можно, Лев Иванович?

– Ну, чего еще? – исподлобья глянул нанее Муравьев. – Ваши просьбы... И так все ваши просьбы исполнены. Чего ещенадо?

– Эти часы, видите? Это «Ориент», который онснял с Иго... с Туманова. И ему... ему будет неприятно, если он свои часыувидит на этом грабителе. Можно их ему не показывать? Можно, а?

– Ну как это? – удивился Муравьев. –Это же доказательство грабежа! Что значит – не показывать?! Да этому вашемуИго... то есть Туманову, да Туманову, наверное, будет приятно свои часы назадполучить!

– Да я ему уже другие... – выпалила Аленаи осеклась. – Ладно, делайте как хотите. Смотрите сами. Так что там сГнатюком?

– Знаете, на чем его взяли? – усмехнулсяМуравьев. – Он уже успел снять «жучок» и шарился по ящикам вашегописьменного стола. Вытаскивал оттуда конверт с семью тысячами евро. Так что...проникновение в квартиру с целью грабежа. Жадность фраера сгубила!

– Это мой гонорар, – сказала Аленавозмущенно. – Он хотел забрать мой гонорар за роман!

Саблин покосился на нее. Вид у него стал менеетрагический.

– Так, ну что мы делаем? – сказалМуравьев. – Давай, Коля, отзови наши машины из Маленькой, скажи, чтооперация завершена. Так что собирайтесь, Елена Дмитриевна, возвращаемся.

Невыносимый человек! Двести раз ему былоговорено не называть ее Еленой!

– С ума сойти! – воскликнулаАлена. – Как это – возвращаемся? А день рождения моей подруги? А подарки?А ананас?!

– Ананас пропал, – сообщил Саблин,заглянув в сумку. – Он и вправду был очень спелый.

Господи, опять!

Алена даже руками всплеснула. Бедная Инка! Опятьона останется без ананаса и без подарка! Конечно, Алена не виновата, это всефорсмажорные обстоятельства, но разве Инке от этого легче? Надо хоть позвонитьей, извиниться, она же там небось выплясывает, дрожит от холода на площадиавтовокзала в Маленькой, ожидая свою экстремальную!

Алена взялась за телефон, и вдруг он сноваразразился звонком.

– О господи! – невольно вскрикнула она.

– До инфаркта... – пробормотал ЛевМуравьев, прижав руку к груди. – До инфаркта! В гроб вы меня вгоните! Чтобя еще хоть раз с вами связался!..

Сотрудники Муравьева смотрели укоризненно,даже Саблин покачал головой.

Алена уставилась на дисплей.

Высветилась надпись: «Принято 1 сообщение«.

Так вот оно что... Этот звон – второенапоминание о сообщении. А первое извещение напугало убийцу, напугало до того,что он стащил каскетку, делавшую его неузнаваемым... Может быть, Алена так и неуспела бы его узнать, если бы не этот звонок, который спас ее!

Кто-то только что спас ей жизнь, вот странно,да?..

– Извините, – пролепетала Алена. –Извините, это мне сообщение пришло.

Нажала на «Просмотр».

«Сообщение открывается», – пробежалибуквы.

Открывается, открывается... И вот онооткрылось.

«Я тоже!»

Что?!