litbaza книги онлайнРазная литератураНа фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 ... 247
Перейти на страницу:
договора с Германией и, обвинив ФРГ в милитаризме, а США, Францию и Великобританию — в нарушениях послевоенных договоренностей по Германии, буквально заявил о том, что, «видимо, настало время, чтобы державы, подписавшие Потсдамское соглашение, отказались от остатков оккупационного режима в Берлине» и «дали возможность создать нормальную обстановку в столице ГДР». В противном случае Москва в одностороннем порядке передаст аналогичные права законному правительству ГДР, включая контроль за всеми коммуникациями с Западным Берлином[563]. При этом он особо подчеркнул, что советская сторона будет рассматривать любую силовую акцию или провокацию против ГДР как прямое нападение на Советский Союз.

Как позднее вспоминал А. И. Микоян, «в вопросе о Берлине Хрущев… проявил удивительное непонимание всего комплекса вопросов» и «готов был отказаться от Потсдамских соглашений», предварительно не обсудив этот вопрос «в Президиуме ЦК и Совете Министров», что «само по себе вообще было грубейшим нарушением партийной дисциплины»[564]. Он сразу поставил этот вопрос ребром и попросил А. А. Громыко высказать мнение МИДа на сей счет, но тот дважды «что-то промычал нечленораздельное, видимо, не смея противоречить Хрущеву» и «брать на себя ответственность за такой шаг». В результате А. И. Микояну пришлось «разъяснить» коллегам по Президиуму ЦК значение Потсдамских соглашений и возможные риски от их отказа. Поэтому в конечном счете было решено «отложить обсуждение этого вопроса на неделю, обязав МИД СССР представить свои соображения в письменной форме» для изучения этого вопроса всеми членами Президиума ЦК. Н. С. Хрущеву пришлось «проглотить эту горькую пилюлю», а Н. А. Булганин якобы на выходе из зала заседаний шепнул А. И. Микояну: «Ты уже выиграл!» Не ставя под сомнение саму канву этих событий, все же следует признать, что в данном случае «старого лиса» явно подвела память, так как к тому моменту «сбитый летчик» Н. А. Булганин никак не мог присутствовать на заседании Президиума ЦК, ибо был выведен из его состава еще 5 сентября 1958 года.

Между тем в ответ на это заявление без каких-либо консультаций с другими западными лидерами канцлер К. Аденауэр уже 12 ноября выступил с аналогичным заявлением и предупредил Москву о реальной опасности нарушения ею любого соглашения по «четырехстороннему статусу» Берлина. Одновременно глава ГРУ Генштаба генерал-полковник М. А. Шалин и советский посол в ГДР Г. М. Пушкин тоже доложили в ЦК, что такое нарушение прав западных держав в Берлине чревато «риском эскалации кризиса» и ответными военными контрмерами с их стороны. И действительно, как свидетельствуют ряд документов[565], главком объединенных Вооруженных сил НАТО в Европе бригадный генерал Лорис Норстад был уже готов применить «минимальную силу» в случае обострения конфликта, а начальник штаба сухопутных войск США генерал-майор Максвелл Тейлор вплотную лично занялся разработкой плана чрезвычайных действий на случай обороны Берлина обычными (не ядерными) средствами. Однако к тому времени сам Н. С. Хрущев уже вошел в раж, и 27 ноября 1958 года советское правительство направило правительствам США, Великобритании и Франции предельно жесткую ноту, в которой содержалось требование в течение шести месяцев, то есть до конца мая 1959 года, заключить с ГДР мирный договор, а значит, де-юре признать второе германское государство. В противном случае советское руководство грозилось подписать отдельный мирный договор с ГДР и переложить на берлинское правительство полную ответственность за обеспечение особого статуса всего Берлина и гарантий доступа западных держав в западную часть города. При этом, как вспоминал О. А. Трояновский, эта нота не была «спонтанным решением» одного Н. С. Хрущева. Напротив, Президиум ЦК не раз обсуждал различные варианты этой ноты, в последней редакции которой, озвученной А. А. Громыко, были учтены мнения всех членов высшего партийного руководства[566]. Вместе с тем, несмотря на то что «хрущевская нота», по словам того же О. А. Трояновского, означала «коренные изменения внешнеполитического курса» и «поворот к более жесткой политике…чреватой немалым риском», никто из членов Президиума ЦК не стал перечить Первому секретарю. Тот же, в свою очередь, желая перехватить инициативу в «холодной войне», решил ударить именно по «ахиллесовой пяте» империалистов, каковой считал именно Западный Берлин.

В исторической литературе эта ноябрьская нота получила название «Ультиматум Хрущева». Как считают многие известные историки (А. М. Филитов, А. А. Фурсенко, Ф. И. Новик[567]), именно она и положила начало Второму Берлинскому кризису, который продолжался вплоть до конца октября 1961 года. Правда, другие авторы (С. Я. Лавренов, И. М. Попов[568]) утверждают, что в реальности в указанный период случился не один, а целых два Берлинских кризиса: первый — с конца ноября 1958 до конца декабря 1959 года и второй — с января 1960 до конца января 1962 года. Наконец, по мнению еще одной группы авторов (Н. Н. Платошкин, А. Д. Богатуров, В. В. Аверков, Г. Н. Рыкун, Т. Н. Плохотнюк[569]), напряженность вокруг Берлина сохранялась все послевоенные годы, поэтому применять сам термин «кризис» к этому без малого трехлетнему периоду давнего противостояния нет никаких оснований. Кстати, именно эта точка зрения наглядно явствует из названия докторской диссертации самого профессора Н. Н. Платошкина «Причины и ход Берлинского кризиса 1953–1961 гг.», которая была защищена им в 2009 году. Точно такая же разноголосица наблюдается в оценке как причин возникновения, так и главного виновника нового кризиса. Значительная часть современных авторов, в том числе Л. Н. Нежинский, И. А. Челышев и В. М. Зубок, главную вину за этот кризис возлагают исключительно на самого Н. С. Хрущева. А их оппоненты, например тот же Н. Н. Платошкин, говорят о том, что долгоиграющий Берлинский кризис был, конечно, порожден в первую голову явным и наглым провокационным поведением бывших «союзников», особенно руководства США[570].

Тем временем, как установила Ф. И. Новик[571], уже 8-10 декабря 1958 года на совещании глав всех диппредставительств ФРГ за рубежом была разработана и единогласно принята программа международной изоляции ГДР, названная по имени тогдашнего статс-секретаря МИДа «Доктриной Хилыптейна», хотя в реальности ее разработчиком был министириаль-директор МИДа Вильгельм Греве, который в том же году стал послом в Вашингтоне, а с 1962 года в течение почти 10 лет был постпредом ФРГ в штаб-квартире НАТО. При этом столь ультимативный характер «ноябрьской ноты», к большому неудовольствию лидеров ГДР, особенно «ястреба» В. Ульбрихта, был вскоре дезавуирован самим советским руководством, и в январе 1959 года оно дало понять, что больше не настаивает «на разрешении «германской проблемы» в первоначально обозначенные сроки». Как считают многие историки, такое поведение Москвы стало прекрасной иллюстрацией новой характерной

1 ... 96 97 98 99 100 101 102 103 104 ... 247
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?