Глухой усмехнулся. Он лежал, повернувшись к склону здоровымухом, и бранные выкрики долетали до него. Это получше аспирина, подумал он.Сколько же нам достанется? Неужели они такие дураки?

Голос опять умолк, и минуты три они ничего не слышали и незамечали никакого движения. Потом снайпер, сидевший за валуном в сотне ярдоввниз по склону, высунулся и выстрелил. Пуля ударилась в скалу и отскочила срезким визгом. Потом Глухой увидел, как от прикрытия, за которым был установленпулемет, отделился человек и, согнувшись чуть не вдвое, перебежал к валуну, гдепрятался снайпер. Он нырнул в яму за валуном и исчез из виду.

Глухой оглянулся. Ему знаками показали, что с других сторондвижения не заметно. Глухой весело усмехнулся и покачал головой. Да, это кудалучше аспирина, подумал он и продолжал выжидать, испытывая радость, понятнуютолько охотнику.

Внизу за валуном человек, который только что прибежал,говорил снайперу:

— Ты как думаешь?

— Не знаю, — сказал снайпер.

— Это вполне вероятно, — сказал прибежавший; он был офицер икомандовал этой частью. — Они окружены. Им нечего ждать, кроме смерти.

Снайпер промолчал.

— Ты замечал какое-нибудь движение после выстрелов?

— Нет.

Офицер посмотрел на свои ручные часы. Было без десяти три.

— Самолетам уже час, как пора быть здесь, — сказал он.

И тут в яму за валуном спрыгнул еще один офицер. Снайперподвинулся, чтоб дать ему место.

— Ты, Пако, — сказал первый офицер. — Что ты на это скажешь?

Второй офицер не мог отдышаться после бега вверх по крутомусклону.

— По-моему, это уловка, — сказал он.

— А если нет? Подумай, какого дурака мы валяем, держа восаде компанию мертвецов.

— Мы сегодня хуже дурака сваляли, — сказал второй офицер. —Посмотри на этот склон.

Он поднял голову и посмотрел на склон, весь усеянныймертвыми телами. С того места, откуда он смотрел, на вершине холма видны былитолько выступы скал, брюхо и торчащие копытами вперед ноги лошади и кучи свежейземли, выброшенной при копке.

— А минометы как? — спросил второй офицер.

— Должны быть здесь через час. Может быть, раньше.

— Тогда подождем. Довольно уже наделали глупостей.

— Bandidos! — закричал вдруг первый офицер, вскакивая наноги и высовывая голову из-за валуна, отчего вершина холма сразу придвинуласьближе. — Красная сволочь! Трусы!

Второй офицер взглянул на снайпера и покачал головой.Снайпер смотрел в сторону, но губы у него сжались плотнее.

Первый офицер продолжал стоять, высоко подняв голову надвалуном, держа руку на рукоятке револьвера. Он, не умолкая, сыпал бранью иоскорблениями. Но на вершине холма было тихо. Тогда он вышел из-за валуна ивыпрямился во весь рост на открытом месте лицом к вершине.

— Стреляйте, трусы, если вы живы! — закричал он. — Стреляйтев человека, который не боится никаких красных, сколько б их там ни вышло избрюха последней шлюхи.

Такую длинную фразу было довольно трудно прокричать, и уофицера лицо стало совсем багровое и жилы вздулись на лбу.

Второй офицер — это был худой, загорелый лейтенант соспокойным взглядом, с большим тонкогубым ртом и небритой щетиной на впалыхщеках — опять покачал головой. Неудавшаяся попытка штурма была предпринята поприказу того самого офицера, который теперь выкрикивал ругательства. Молодойлейтенант, лежавший мертвым на склоне холма, был лучшим другом лейтенанта ПакоБеррендо, прислушивавшегося к выкрикам капитана, который все больше входил вазарт.

— Это та самая сволочь, которая расстреляла мою мать исестру, — сказал капитан.

У него было красное лицо и рыжеватые, совсем английскиеусики, и что-то у него было неладно с глазами. Они были светло-голубые, ресницытоже были светлые. Если смотреть прямо в эти глаза, казалось, что они никак немогут сосредоточиться на одной точке.

— Красные! — закричал капитан. — Трусы! — И снова началругаться.

Стоя на открытом, ничем не защищенном месте, он тщательноприцелился и выстрелил из револьвера в единственную мишень, видную на вершинехолма, — в убитую лошадь Глухого. Пуля взрыла маленький фонтан земли, недолетев ярдов пятнадцати до цели. Капитан выстрелил еще раз. Пуля ударилась оскалу и отскочила, жужжа.

Капитан все стоял и смотрел на вершину холма. ЛейтенантБеррендо смотрел на тело другого лейтенанта, лежавшее у вершины. Снайперсмотрел себе под ноги. Потом он поднял голову и посмотрел на капитана.

— Там нет ни одного живого, — сказал капитан. — Ты! — сказалон снайперу. — Ступай наверх и посмотри.

Снайпер снова опустил голову. Он ничего не говорил.

— Ты что, не слышишь? — закричал капитан.

— Слышу, господин капитан, — ответил снайпер, не глядя нанего.

— Так вставай и иди. — Капитан еще держал револьвер в руке.— Слышишь?

— Слышу, господин капитан.

— Так почему же ты не идешь?

— Я не хочу, господин капитан.

— Ты не хочешь? — Капитан приставил револьвер снайперу кпояснице. — Ты не хочешь?

— Я боюсь, господин капитан, — с достоинством ответилсолдат.

Лейтенант Беррендо взглянул в лицо капиталу и в его странныеглаза и подумал, что тот способен застрелить снайпера на месте.

— Капитан Мора, — сказал он.

— Лейтенант Беррендо?

— Может быть, солдат прав.

— То есть как прав? Он заявляет, что боится, он отказываетсяисполнить приказ — и он прав?

— Я не об этом. Я о том, что это уловка.

— Там одни мертвецы, — сказал капитан. — Разве ты не слышал?Я сказал, что там одни мертвецы.

— Вы говорите о наших товарищах на склоне холма? — спросилБеррендо. — Я согласен с вами.

— Пако, — сказал капитан. — Не будь дураком. Ты думаешь,кроме тебя, Хулиан никому не был дорог? Я говорю о красных. Смотри.

Он выпрямился, оперся обеими руками о валун и, подтянувшись,забрался на него — не очень ловко, сначала став на колени, потом уже на ноги.

— Стреляйте! — закричал он, выпрямившись во весь рост насером граните, и замахал обеими руками. — Стреляйте в меня! Бейте в меня!