платье с белым воротничком она разительно отличалась от дружелюбной женщины на мостике. Марио, вытянув ноги, устроился в кресле. Лисс примостилась на подлокотнике. Минуты шли, отблески огня играли на стенах, градус заинтригованности рос. Томми сел возле камина позади Барбары. Анжело с забинтованным запястьем раскуривал сигарету. Даже Джонни молчал, обняв колени. Наконец Папаша Тони сказал:

— Джим Фортунати звонил мне с зимней квартиры Цирка Старра. Рэнди Старру нужен второй воздушный номер. Джим говорил, Старр любит большие номера: чем больше, тем лучше. Он встретит нас через десять дней. В этом году у нас будет четыре вольтижера. Ты, Джонни, будешь вторым ловитором. Элисса, на пробах ты заменишь Стеллу, раз она еще не может работать.

— Вы считаете, это разумно, Папаша? — заговорила Люсия. — Вы же знаете…

Старик нетерпеливо пожал плечами.

— Это пробы, они не накладывают на нее никаких обязательств. Она нам нужна, пока Стелла больна!

Томми — не в первый раз — удивился, каким образом Лисс получила согласие Дэвида. И получила ли вообще. Впрочем, у него не было времени над этим раздумывать.

— Джанни.

— Сэр… — начал было Джонни.

— Благодари Анжело, не меня. Он убедил меня дать тебе еще один шанс.

— Дядя Анжело, я, право, благодарен, но…

— Просто помни, где твое место, — рявкнул Анжело. — Второй ловитор. Где-то между Томми и Лисс. Никаких фокусов. Ты Сантелли, не забывай об этом.

Джонни напряг челюсть. В свете огня Томми заметил, как двигаются мелкие мускулы у него на горле. И все-таки он сумел сдержаться.

— Ладно, ладно.

— Мэтт, тебя в этом году выставим ведущим артистом. Продемонстрируешь Фортунати тройное сальто?

— Как скажете, Папаша.

— Нет, это зависит от тебя и Анжело.

— Покажи ему, Мэтт, — сказал Анжело. — Даже если не получится, он достаточно хорош, чтобы понять, насколько ты был близок.

— Да, он хорош, — кивнул Папаша. — Элисса, будешь летать в пассаже и сделаешь что-нибудь красивое на открытии… Спроси Люсию, что лучше подойдет.

Девушка неуверенно кивнула, и Папаша добавил, жестко глядя на нее:

— На этот раз у нас не будет проблем с Дэвидом, слышишь?

Марио взял сестру за руку.

— Я это гарантирую.

— Томми…

Папаша высмотрел его за Барбарой, и все взгляды устремились туда же. Но Томми в кои-то веки не испугался: просто настала его очередь, вот и все.

— Ваши с Марио трюки на двойной трапеции самые зрелищные из всех, что у нас есть, помимо тройного сальто. Они сами по себе необычны. Только помни, что ты Сантелли. Я сказал Фортунати, кто ты на самом деле, но это часть нашей рекламы: три поколения Сантелли. Кто-нибудь хочет что-то добавить?

Люсия хотела.

— Гардероб. Лисс и Джонни носят обноски. И ты, Мэтт, останься, пожалуйста, дома на этой неделе — не носись по Голливуду с мальчиками из балета. Я понимаю, что сейчас еще не сезон, и это твое личное время, но я хочу, чтобы ты был здесь, понятно?

— Слушай, Лу, у меня есть работа. Я могу взять отгул для проб, но какой смысл…

— Ты каждый день мотаешься туда-сюда, — возразила Люсия. — А если ты будешь спать здесь, то окажешься под рукой, когда понадобишься. И я буду уверена, что ты достаточно ешь, достаточно спишь…

— Лу, ради бога, мне уже не шестнадцать! Я живу отдельно шесть лет! К тому же моя комната занята Томми, плюс Лисс, и вообще все по парам…

— Лу права, — вставил Анжело. — Перебирайся к Томми или Клэю. Тебе надо оставаться в доме.

Марио пожал плечами.

— Ты здесь босс. Томми, потерпишь меня недельку?

— Если ты сам не против, — пробормотал Томми, глядя в пол. — Я согласен.

Понеслись сумбурные дни. Тренировочный зал был закрыт для всех, кроме шестерки выступающих, и даже Папаша Тони тренировался вместе с ними.

Томми, сначала решивший, что им с Марио выпал дар Небес — делить комнату на двоих и спать вместе — обнаружил, что рано радовался. Они были слишком заняты и слишком уставали, чтобы пользоваться случаем. И все-таки после очередного выматывающего дня Томми мог засыпать на подушке Марио и, просыпаясь раз-два за ночь, слушать его дыхание. Не более того. Они снова вернулись к былым отношениям — партнеры, компаньоны, братья. Все телесное напряжение, никогда целиком не исчезающее, некогда заставлявшее их бросаться в объятия друг друга по ночам, теперь изливалось в тот момент, когда оба, как один, отпускали перекладину. После каждой репетиции они, насквозь мокрые от пота, кое-как стягивали одежду и падали отдыхать (Марио дважды уснул на полу), и Томми чувствовал такую же слабость и опустошенность, как после самого бурного секса. Они обнимались перед тем, как уснуть, но в этом объятии были лишь усталость и нежность. Томми считал, что Марио полностью не осознает их новое положение — или, напротив, осознает слишком хорошо — но как-то утром парень, бреясь, пробормотал:

— Боже, мы прямо пай-мальчики какие-то.

— А откуда взять силы быть какими-то еще?

— Когда это все закончится, неважно, успешно или нет, я покажу тебе парочку трюков.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Томми отвернулся, опасаясь выдать себя. Уж лучше думать только про работу.

На выходные в гости явился Дэвид Рензо — и вряд ли Лисс была сильно ему рада.

За несколько минут до того, как он появился в дверях, Лисс тренировала новый трюк и довольно неудачно упала. Когда Дэвид вошел, она уже вытирала мокрое лицо полотенцем, однако стоило мужу ее обнять, как Лисс охнула и вывернулась.

Люсия тронула ее за руку.

— Ударилась?

Лисс потрясла головой и неблагоразумно стянула свитер, оставшись в лифчике.

Анжело тоже подошел посмотреть на алые полосы, крест-накрест пересекающие спину девушки.

— В