— Не волнуйся, — успокаиваю я стража порядка. — Черезчетверть часа паралич пройдёт. Вы ведь заказывали разработки парализующего оружия?Так вот, они закончились удачно!

Я оставляю его лежать и любоваться небом.

Полиции Диптауна полезно подумать о последствиях своегозаказа. Я не знаю, возможно ли повернуть время вспять, возможно ли загнатьджинна обратно в бутылку.

Но вдруг комиссар Джордан Рейд ухитрится проделать этотфокус? Он всё-таки неглупый мужик.

— Опаздываешь, — замечает Чингиз.

Киваю и вхожу.

По моему виду уже не скажешь, что я недавно барахтался нагрязной дороге, выделывал несложные кульбиты и был забрызган кровью вперемешкус кремниевым крошевом.

Хорошая у нас в Диптауне грязь. Электронная. Быстро отсыхаети отваливается. Только почему-то помнится. Забраться, что ли, в джакузи? Илиона и здесь набита пивом?

— Я общался с Тёмным Дайвером.

— Ого… — Чингиз кивает на двери в библиотеку. — Пошлирасскажешь. Все уже здесь.

— Все?

— Кроме Пата. Его я усадил уроки делать. Иногда полезно.

В библиотеке и впрямь вся наша команда. Настроение не то,которое было перед походом в «Лабиринт». Более спокойное, пожалуй… и в то жевремя — более тоскливое. Маньяк и Маг о чём-то разговаривают, сидя у камина ипопивая виски. Приучились к всякой ерунде в своей Америке… Падла в своёмамплуа. Длинный ряд бутылок «Жигулёвского», половина пустая, половина ещё полная.Меня уже разбирает дикое любопытство, надо будет попробовать его в реальности.Вдруг и впрямь за последние годы вкус улучшился?

— Мне предъявлен ультиматум, — сообщаю я вместо приветствия.— У меня есть два часа… точнее, уже без десяти минут два часа, чтобы выдатьТёмному Дайверу файл от Дибенко. После этого обещаны скверные последствия.

Маньяк молча наливает мне виски, я беру бокал и рассказываювсё случившееся в Чайна тауне.

Когда я заканчиваю, от срока надо отнять ещё пятнадцатьминут. Чингиз курит сигарету за сигаретой, мрачнея всё больше.

— Киберпанка, значит, прибил, — вздыхает Падла. — Силён,бродяга…

— Кто что думает? — спрашиваю я. — Честно говоря, я не готоврешать один.

— Каковы возможности Тёмного Дайвера на самом деле? —спрашивает Маньяк. Опять он сводит всё к чётким… и неприятным вопросам.

— Насколько я увидел — очень большие. Он проделывал то, начто я был тоже когда-то способен… пока меня подпитывала сила Неудачника. А это…это очень многое. Я поражён, что Дибенко ещё ухитряется ему как-топротивостоять.

— Мы сможем выстоять? — продолжает Маньяк.

— Я вот допишу свою сторожевую программу… — начинает Маг.Неловко улыбается, машет рукой и замолкает.

— Нет, — честно отвечаю я. — Он легко мог меня прикончитьтам, у машины. Взлетел бы повыше и расстрелял. Или стал бы невидимым ирасстрелял. Он мог сделать всё что угодно.

— В «Лабиринте» бы так геройствовал… — зло говорит Падла. —Императора побил, дорогу облегчил…

— Нике — не Тёмный Дайвер.

Как не хочется всё это говорить. Оттягивал, пока быловозможно…

— Уверен? — скептически спрашивает Чингиз. — Ты её сновавидел?

— Я с ней вижусь каждый день. Нике — это Вика. Моя жена.

— Мадам! — восторженно вопит Маг, оживая. — Ну я же сразуэто понял, сразу, как увидел! Почувствовал знакомый почерк! Только не сталговорить… раз не хочет сознаваться, значит, не хочет…

— Ну-ну, — бросает Маньяк. — Леонид, ты уверен?

— В Нике — не уверен. Но Вике я верю. Она не Тёмный Дайвер.

Вопросов больше не возникает. Маньяк и Маг, полагаю, верятВике. Чингиз и Падла — мне.

— Надо сказать Пату, — задумчиво говорит Чингиз. — Он до сихпор надутый ходит… Ладно, с Нике понятно. А с Тёмным Дайвером? Что будемделать?

— Твоё мнение?

— Отдать ему программу. Использовать ли самим… пусть каждыйрешает для себя. А от Тёмного Дайвера отвязаться. Выпускать её на дисках я нестану… и вообще этот канал в России буду тормозить до последнего. Как-нибудь ибез сомнительных поступков заработаю на кусок хлеба.

— С икрой и маслом, — бормочет Падла. — Ребята, можно простоуничтожить программу. Тёмный Дайвер на психопата не похож. Заниматься местьюради мести не станет. Отпадёт надобность нас преследовать — переключится наДибенко. А тот сам виноват… это всё его порождение. Моё слово — уничтожить.Безвозвратно! К едрёне фене! На чьём винте она сейчас лежит?

— На моём. — Чингиз медлит мгновение. Смотрит на меня,улыбается… и я вижу в его глазах свет бесконечного лета. — Хорошо. Я согласен.Убьём. Вместе с винтом. Начисто. Не полагаясь на форматирование и перезапись.Дырочка дрелью, и пузырёк кислоты внутрь.

Маньяк пожимает плечами:

— Всё равно Дибенко её в свет выпустит… уверен. Ну позже… нупосле ещё двух лет экспериментов… Окей. Как хотите. Уничтожить.

— Люди работали… старались… — Маг вздыхает и чешет затылок.

— Мы же не оригинал уничтожаем, — замечает Маньяк. — Акопию. Украденную.

— Тогда — тереть! И не надо винт губить, у меня есть однапрограммка, после неё…

— Винт, — ледяным голосом говорит Чингиз.

— Ну как хочешь, если денег не жалко, винт-то хороший, несомневаюсь… — слегка обиженно говорит Маг. — Давай, бей винт…

Все смотрят на меня.

Последнее значимое мнение…

— Подбивать итог? — спрашиваю я. У меня нет никакихколебаний, я знаю, что сейчас скажу.

— Приветики, Лёнь!

Пат входит в библиотеку. Он одет в комбинезон, как две капливоды похожий на обмундирование из «Лабиринта».

— Пат… — Чингиз явно начинает злиться. — Что ты мне обещал?

— Я сделал уроки! — вскидывается пацан. — Все! И ещё скинклёвый нарисовал! Вот, похвастаться хотел!

— «Скин» хороший, — соглашается Чингиз. — Только ты обещалне входить в глубину. Помнишь?

Пат умоляюще смотрит на Падлу, и тот не выдерживает. Кряхтити произносит:

— Ладно, Чин. Уймись. Здесь-то пусть… К тому же Пат имеетправо решать. Как и все мы.

Последний аргумент, похоже, действует.

— Садись, — резко бросает Чингиз. — Рисовальщик… Мы решаем,что делать с программой Дибенко.