Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноэль кивнул, и на этом, полагаю, их общение окончится, как случалось всегда.
— Анри, мне срочно нужно встретиться с вашим отцом, — проговорила я, возвращая папку Дамиену. Тот выхватил ее с крайне оскорбленным видом. — Этот человек назвался моим двоюродным братом.
— П-постойте, как… что? — Анри непонимающе развел руками, поглядел на меня, на Дамиена, снова на меня.
— Он утверждает, что покойный дядюшка Ларти — его отец.
— Так и есть. Да взгляните — матушка говорила, мы похожи.
К горлу подкатила дурнота, и я ухватилась за край столешницы, чтобы не покачнуться, если закружится голова. Лишиться чувств вряд ли доведется, но и показывать собственную слабость не хочется.
— Проводите нас к отцу, Анри.
— При чем здесь отец, госпожа Сорель? — спросил Дамиен.
— Господин Равьен — нотариус. Ведет дела семьи Ирмас несколько десятков лет, и, поверьте, ни о каком сыне не слышал, — запальчиво произнес Анри. — Идемте скорее — он точно разберется.
Обиженный и разозленный недоверием Дамиен все же не стал спорить. Плохой знак. Если уверен, значит, прав. А, если прав, я могу собирать вещи и шагать на все четыре стороны, ведь в очереди наследования сын стоит выше племянницы.
Ноэлю нужно было уходить, но перед этим он попросил на два слова. Выходя из таверны, я чувствовала пристальный взгляд Дамиена.
— С радостью бы отправился разбираться в этом деле с вами, — сказал Ноэль уже на крыльце, поглаживая мою ладонь. — Зайду вечером, когда вернусь.
— Если еще найдете меня здесь, — жестко усмехнулась в ответ.
— Не торопитесь паниковать. Наследственные дела — самые сложные. Тяжбы по ним могут длиться годами. Даже если этот человек говорит правду, доказать будет крайне сложно. Не волнуйтесь и не бойтесь.
Ноэль бережно коснулся моей щеки, заводя за ухо прядь волос.
— Обещаю любую помощь, какая потребуется.
Приемные часы Анри Равьена-старшего, как обычно, были расписаны. Стоило войти, секретарь подскочил с места и принялся протестовать против вторжения. Но Анри-младший послал его во тьму и нырнул в отцовский кабинет, делая знак ждать. Через минуту вернулся и передал, что нас примут прямо сейчас, после какого-то купца со сложной фамилией. Просители в очереди было завозмущались, но я заявила, что дело не терпит отлагательств и будь на их месте сам подводный бог, это не поможет.
Браво, Сорель, еще одна чудная сплетня о твоих похождениях. Впрочем, скоро людям будет что обсудить.
Спустя несколько минут Равьен-старший пораженно разглядывал нисколько не смутившегося Дамиена и пытался подобрать правильные слова.
— Вы, молодой человек, значит, прибыли из, — он обратился к документам на столе. — Из Шарле? Это в двух часах от Прибрежной Мызы, верно?
Несложно понять, к чему вопрос. Дядюшка родился и провел детство в Мызе. В романе с женщиной из соседнего поселка нет ничего необычного. Разве только в четырнадцать лет он нанялся юнгой на проходивший вдоль побережья корабль, и в следующий раз вернулся в Мызу, когда узнал о гибели отца. Мама рассказывала, он их и познакомил в Леайте.
— Верно, господин Равьен, — кивнул Дамиен. — Да только я там не жил почти — уехал работать. Вернулся, когда мать захворала.
— И где работали?
— По-разному было, господин. Грамоте-то я почти не обучен, даром магическим боги не наградили, зато силы хоть отбавляй. И на торговых судах ходил, и у плотника в подмастерьях, и рабочим на строительстве усадьбы у одного лорда в северной провинции. Много где побывал, ни от чего не отказывался. Если б знал, что отец есть…
Дамиен махнул рукой и отвернулся, очевидно, желая спрятать обиду.
— А сейчас вы зачем явились?
— Как зачем, господин Равьен? Я-то жил, думал: один совсем. А, оказывается, и отец есть, и сестра, — он вполне миролюбиво поглядел на меня. — Жаль только, с живым с ним не встретился. Но по закону ведь мне наследство полагается?
Я сжала кулаки и промолчала лишь потому, что Анри, сидевший рядом, положил руку на плечо и сделал знак глазами.
— Наследство полагается лицам, указанным в завещании, или же, наследникам в порядке очереди, чье родство доказано и подтверждено. Сейчас только госпожа Сорель Ирмас имеет право наследовать ныне покойным Ларти и Жениве. В ее происхождении нет никаких сомнений, а вот ваше является большим вопросом.
Нотариус снова пробежал глазами по письму и добавил:
— Поскольку я лично знал Ларти долгие годы и, боги тому свидетели, слышал имя вашей матери, допускаю, что дело обстоит так, как вы говорите. Но для доказательства родства предстоит провести расследование.
— Проводите, господин Равьен, — Дамиен равнодушно пожал плечами.
Анри-старший сощурился и жестом подозвал его ближе.
— Начнем с проверки. Прошу, подойдите.
На столе появилась уже знакомая шкатулка из красного рахмальского дерева. Но на этот раз черный с синими прожилками истинный камень показался угрожающим. Как и все остальные, Дамиен был знаком с процедурой и без промедления протянул ладонь.
— Назовите ваше имя, — велел Равьен-старший.
— Дамиен Хорсис, господин.
Камень засветился синим.
— Назовите имя вашей матери.
— Лилли Хорсис.
Снова синий.
— Кого госпожа Лилли Хорсис называла вашим отцом?
— Ларти Ирмаса из Леайта.
Синий цвет.
Я беспомощно раскрыла рот и обернулась к Анри, сжимающему мою ладонь. Он покачал головой, призывая не мешать и не встревать в разговор. Ругань ничего не решит, раз проклятый камень говорит о правоте Дамиена. Он не лжет, спаси Лорхана! Неужели, все правда?
— Что ж, — помедлив произнес нотариус. — Госпожа Сорель, признаете законными притязания Дамиена Хорсиса?
— Нет! Не признаю, пока не будет настоящих доказательств. Дядя Ларти не имел детей ни от каких любовниц. Да и любовниц, полагаю, не имел. Если господин Хорсис желает получить наследство, пусть докажет права по закону.
Дамиен нахмурился, но отвечать не стал. Недоверие его явно оскорбило, и скрывать этого он не собирался.
— В таком случае, господа, понадобится время на выяснение всех обстоятельств дела, — заключил Равьен. — Вам, Дамиен, лучше никуда не уезжать из Леайта в это время.
— Куда ж мне идти? Быть может, госпожа Сорель будет любезна и позволит остаться в таверне?
— Не позволю, — выпалила я, и Анри снова сжал ладонь. — Если только не оплатите проживание. Вы еще не имеете никаких прав.
— Мы ведь, возможно, родня…
Еще бы! Родня, как же! Да только он получит доказательства — если получит — вышвырнет меня на улицу как плешивого кота. Не вспомнит о кровных связях, любезности и милосердии. Нет уж, я так легко не сдамся, буду биться до конца. И никакая чушь вроде смутного родства не перевесит стоящей на кону выгоды. Да от этого наследства вся моя жизнь зависит!
— Госпожа Сорель права, — мягко проговорил Равьен. — Вы