Четвертое. Какую пользу может принести непосредственныйконтакт и принесет ли вообще? Да, именно этот вопрос отражает нашу самуюглавную цель. Способна ли безрассудная и беспечная Стелла извлечь из информациио себе подобных хоть какую-то пользу? Что, если Стелла вовсе не придет ввосторг, узнав, что кто-то интересуется такими необычными личностями, как она,и тем невидимым миром, доступ в который открыт только им? Иными словами,захочет ли она вообще разговаривать с нами и захочет ли выяснить, что именнонам известно?

Стюарт спорил до хрипоты, доказывая, что мы просто обязаныдать согласие на контакт с Мэйфейрами. Одним из его главных козырей быланеобходимость узнать, что именно уже известно самой Стелле. Кроме того, онтвердил, что она нуждается в нас, что все семейство нуждается в нас и что впервую очередь мы нужны малышке Анте, а потому настало время раскрыть карты иподелиться с ними собранной информацией.

Совет тщательно рассмотрел все изложенные Стюартом доводы,еще раз внимательно изучил досье Мэйфейрских ведьм и пришел к выводу, чтоаргументы «за» осуществление контакта значительно весомее, чем аргументы«против». Однако при этом не был учтен фактор риска! Как бы то ни было, Стюартполучил разрешение поехать в Америку и встретиться со Стеллой.

Охваченный волнением в предвкушении столь необыкновеннойвстречи, Стюарт отправился в путь на следующий же день. В Таламаске получили отнего два письма с нью-йоркским штемпелем на конвертах и еще одно – уже изНового Орлеана. Последнее было написано на бумаге с символикой отеля«Сент-Чарльз». В этом послании Стюарт сообщал, что уже успел встретиться соСтеллой, что она очень восприимчива и легко идет на контакт и что онидоговорились еще раз встретиться на следующий день за ленчем.

С тех пор Стюарта Таунсенда никто не видел. Мы так и неузнали, что с ним произошло, а если он погиб, то где и каким образом.Достоверно известно лишь одно: в июне 1929 года Стюарт Таунсенд бесследноисчез.

Если сейчас, по прошествии времени, внимательно перечитатьпротоколы заседаний совета и еще раз их проанализировать, то становится ясно:руководство Таламаски допустило трагическую ошибку. Стюарт не был в достаточнойстепени подготовлен для выполнения такого задания. Кроме того, следовалоподготовить единое изложение досье Мэйфейрских ведьм с учетом всех нюансов идеталей, с тем чтобы картина сделалась как можно более ясной. И конечно же,необходимо было уделить самое пристальное внимание фактору риска. Ведь среди упомянутыхв досье фактов, касающихся самых разных аспектов жизни Мэйфейров, были и такие,которые свидетельствовали о проявлениях жестокости и насилия по отношению ктем, кого сочли врагами семейства или просто опасными для него людьми.

Справедливости ради надо признать, что ни со стороны Стеллы,ни со стороны кого-либо из представителей ее поколения подобных проявлений неотмечено. Равно как в досье нет ни единого упоминания о такого рода действияхдругих обитателей особняка на Первой улице. (Исключение составляют лишьрассказы о проделках Стеллы и Анты на площадке для игр. Речь идет об обвиненияхв том, что с помощью своего невидимого друга они причиняли зло другим детям.Однако нет ни единого упрека в чем-либо похожем в адрес взрослой Стеллы.)

В то время Таламаске не были известны и подробности смертиняни Анты – она умерла в Риме в результате падения. Вполне вероятно, что Стюартничего не знал об этом случае.

Как бы то ни было, Стюарт не был готов к выполнению своеймиссии. Если внимательно прочесть его отчеты, присланные в совет, то становитсясовершенно очевидным, что он влюбился в Стеллу Мэйфейр. Причем влюбился, чтоназывается, в самом наихудшем варианте: в ее образ, запечатленный нафотографиях и созданный в рассказах и описаниях тех, кто ее знал. Она стала длянего чем-то вроде мифической героини, и он отправился на встречу со своеймечтой, исполненный восторга и любовного пыла, опьяненный не только еенеобыкновенными способностями, но и ее пресловутыми женскими чарами.

Любому, кто сумеет беспристрастно оценить ситуацию, ясно,что по целому ряду причин Стюарт отнюдь не был подходящим исполнителем такогосложного задания.

Вот почему, прежде чем мы последуем за ним в Новый Орлеан,позвольте несколько подробнее остановиться на рассказе о том, что же за человекбыл Стюарт Таунсенд.

В архивах Таламаски имеется его полное досье, которое,безусловно, стоит внимательно прочесть тем, кого заинтересует эта личность. Втечение двадцати пяти лет он был преданным и добросовестным агентом ордена, аего записи, касающиеся наблюдений и исследования случаев одержимости, хранятсяв ста четырнадцати папках.

История жизни Стюарта Таунсенда

Трудно сказать, в какой степени история жизни СтюартаТаунсенда связана с тем, что с ним произошло, или с историей Мэйфейрских ведьм.Отмечу лишь, что я рассказываю о нем значительно больше, чем это в данномслучае необходимо, и должен объяснить почему, тем более что Артуру Лангтри вмоем повествовании отведено значительно более скромное место.

Дело в том, что излагаемые далее сведения я рассматриваю каксвоего рода памятник Стюарту и в то же время как предупреждение и назиданиедругим. Как бы то ни было…

В поле зрения ордена Стюарт попал, когда ему было двадцатьдва года. В лондонский офис Таламаски одним из наших многочисленных осведомителейв Америке была прислана газетная вырезка с краткой заметкой о СтюартеТаунсенде, озаглавленной: «Мальчик, который в течение десяти лет не был самимсобой».

Стюарт родился в 1895 году в маленьком техасском городке.Его отец был провинциальным врачом, весьма образованным и уважаемым всемичеловеком. Мать происходила из состоятельной семьи и, как и подобало женщине ееположения и воспитания, занималась благотворительностью, время от времениоставляя своих семерых детей, из которых Стюарт был старшим, на попечение двухнянек. Семья жила на единственной фешенебельной улице городка в просторномбелом доме, построенном в викторианском стиле, с «вдовьей дорожкой»[27] накрыше.

В шестилетнем возрасте Стюарта определили в пансион в НовойАнглии. С самых первых дней он проявил незаурядные способности в учебе и вообщебыл поистине необыкновенным мальчиком, а приезжая на каникулы домой, вел почтизатворническую жизнь в своей расположенной в мансарде комнате и читал доглубокой ночи. Тем не менее у него было немало друзей и приятелей изнемногочисленных, но весьма влиятельных семей местной аристократии – главнымобразом это были дети городских чиновников высшего разряда, юристов, богатыхземлевладельцев. Казалось, Стюарта любили все, кто его знал.