Можете себе представить наше удивление, точнее даже шок,когда выяснилось, что странный человек и вправду вполне зрелый мужчина. Поймитеменя правильно, ведь мы всегда полагали, что речь идет о таком же ребенке, каки наши воспитанницы. И вдруг узнаем, что это взрослый мужчина, высокий, стемными волосами. Сколько же разговоров было по этому поводу!

Нет, сама я никогда его не видела. Никто из сестер с ним несталкивался. Видели его только дети. И они рассказали отцу Лафферти. Я тожепоставила отца Лафферти в известность о том, что происходит. Именно онпригласил Карлотту Мэйфейр и настоятельно попросил ее забрать Анту из школы.

Я никогда не обсуждала и не обсуждаю поступки священников.Скажу лишь одно: отец Лафферти не относился к числу тех, кого можно былоподкупить щедрыми пожертвованиями на церковные нужды. Вот почему он вызвалКарлотту Мэйфейр и решительно заявил, что она просто обязана избавить школу отприсутствия девочки.

Разговаривать на эту тему со Стеллой было бесполезно. Всезнали о ее пристрастии к черной магии. Она купила во Французском кварталечерные свечи для обрядов вуду. Мало того, вам, наверное, известно, что в своиколдовские занятия она втянула и других Мэйфейров. Да-да, все это правда. Ужемного позже мне рассказали, что она отправилась на поиски родственников,обладавших таким же даром колдовства, как она сама, и пригласила их всех вособняк.

Они провели там сеанс, на котором зажигали черные свечи,воскуривали всякие благовония, пели гимны в честь дьявола и призывали предковявиться перед ними. Так, во всяком случае, мне рассказывали. Не помню, от кого именно,но я точно слышала обо всем этом. И знаете, я верю, что все так и было.

Летом 1928 года Пирс Мэйфейр заявил об изменении своихпланов на будущее – о том, что вместо Гарварда он отправляется в университетТулейна, хотя его отец, Кортланд, категорически возражал против такого решения.Дандрич сообщал, что Пирс не пропустил ни одного сборища Стеллы и что ходилиупорные слухи о том, что между ними существуют некие отнюдь не платоническиеотношения. А ведь в ту пору Пирсу не исполнилось еще и восемнадцати.

На исходе 1928 года Карлотта заявила, что Стелла невыполняет свой материнский долг и что следует через суд лишить ее права надальнейшее воспитание дочери. В беседах с друзьями семьи Кортланд отрицалдостоверность подобных слухов, однако все знали, что, как выразился Дандрич, «кэтому идет». Если верить молве, Карлотта неоднократно приглашала к себе братьеви требовала, чтобы они ее поддержали.

Стелла и Пирс, несмотря ни на что, сутками не расставались,повсюду появлялись вместе и часто брали с собой маленькую Анту. Стеллабуквально завалила дочь подарками – куклами и разными игрушками, а по утрамводила ее завтракать в самые дорогие отели Французского квартала. Когда Стеллаотправилась на Декейтер-стрит, чтобы приобрести дом, который она планировала переоборудоватьи устроить там нечто вроде собственного салона, ее сопровождал Пирс.

«Пусть Дорогуша Милли и Белл вместе с Карлоттой забираютсебе особняк», – заявила Стелла агенту по недвижимости. Пирс толькосмеялся – он готов был смеяться над всем, что бы ни сказала Стелла. Анта,худенькое семилетнее создание с фарфоровой кожей и кротким взглядом голубыхглаз, стояла рядом, крепко прижимая к себе огромного плюшевого медведя. Чутьпозже они все вместе отправились на ленч, прихватив с собой и агента, который впоследствиирассказал об этом Дандричу, от себя добавив: «Поверьте, это очаровательная,просто восхитительная женщина. Мне кажется, что все они там, в этом доме,чересчур суровы по отношению к ней».

Что же до Нэнси Мэйфейр, пухленькой, вечно унылой малышки,которую с рождения удочерила Мэри-Бет и которую она неизменно представляла всемкак сестру Анты, то Стелла вообще не обращала на нее внимания, словно незамечала ее присутствия. Кто-то из потомков, горько усмехнувшись, заметил, чтодля Стеллы Нэнси представляла не больший интерес, чем «любое домашнееживотное». Справедливости ради следует, однако, сказать, что Стелла ни разу необидела Нэнси и была щедра по отношению к ней, в изобилии покупая для девочкигоры одежды и игрушек. Тем не менее та никак не проявляла свою благодарность иоставалась очень замкнутым и угрюмым ребенком.

Карлотта исправно водила малышек к воскресной мессе, итолько благодаря ей Нэнси в конце концов поступила в весьма привилегированноеучебное заведение – школу при монастыре Святого Сердца.

В 1928 году Карлотта предприняла шокировавшую всех попыткуоформить официальное опекунство над Антой – конечно же, чтобы иметь возможностьотправить девочку в какую-нибудь школу подальше от дома. Были заполнены иподписаны необходимые для этого бумаги.

Даже Кортланд, всегда принимавший сторону Карлотты, пришел вужас от ее поступка и заявил, что на этот раз она зашла слишком далеко и что,если она немедленно не откажется от своей безумной идеи, он решительно выступитпротив и не позволит ей выполнить задуманное. Его поддержали Баркли, Гарланд,молодой Шеффилд и другие члены семьи. Все были уверены, что, пока Кортланд жив,никому не удастся поставить Стеллу перед судом и отобрать у нее ребенка.

Лайонел тоже был согласен с Кортландом. По свидетельствусовременников, он мучительно переживал все происходящее и даже предложил Стеллеуехать с ним на время в Европу, оставив Анту на попечении Карлотты.

Кончилось тем, что Карлотта отозвала свой иск об опекунстве.

Однако отношения между нею и потомками Джулиена с тех порокончательно испортились, начались споры из-за денег, которые продолжаются и посей день.

В 1927 году Карлотта убедила Стеллу подписать доверенность,согласно которой Карлотта получала право действовать от имени сестры в решениинекоторых вопросов, не слишком интересовавших последнюю.

И вот теперь Карлотта решила воспользоваться этим правом,чтобы добиться коренных изменений в правилах наследования огромного состоянияМэйфейров, которым с момента смерти Мэри-Бет единолично распоряжался Кортланд.

Семейное предание, равно как и светские сплетни тоговремени, судя по воспоминаниям современников, сходятся в одном: братья Мэйфейр– Кортланд, Гарланд и Баркли, а позднее Пирс, Шеффилд и другие – отказалисьпризнать законность этого документа. Они не пожелали выполнить требованиеКарлотты об аннулировании весьма выгодных инвестиционных договоров, вот ужемного лет приносивших огромную прибыль и позволявших многократно умножать и безтого немалое состояние рода Мэйфейров. Более того, они заставили Стеллупоявиться наконец в офисе, дабы отозвать доверенность и подтвердить ихбезоговорочное право распоряжаться всем состоянием.