наполовину Фаулер, мы никогда не боялись преступников или монстров! Мы на них охотились! Нельзя бояться!!!» — мысленно повторяла девушка, пытаясь представить себя одной из книжных героинь-авантюристок.

Получалось плохо. Выстрелы, звон и страшные крики снаружи заставляли сердце заходиться в груди, а руки и ноги предательски слабеть.

Вот где-то впереди раздался жуткий, леденящий душу крик — и через несколько секунд звуки боя вблизи затихли. Все обитатели дилижанса стали напряжённо вслушиваться в происходящее дальше по серпантину горной дороги. Каждый из них молил судьбу и богов, чтобы услышать голоса караванной охраны, но судьба и небожители оказались глухи.

— Во орёт! Как елдак отстрелили, — загоготал чей-то пропитой голос, тут же поддержанный другими. — Не, робяты, пусть дурачьё Седого с охраной режется, а мы пока здесь пошукаем. Верно говорю? — Тут же раздались одобрительные и несколько подхалимские возгласы: «Верно!», «Лютый — голова!», «Атаман, дело говорит!»

За дверь дилижанса подёргали, выбили стекло в запертых изнутри окнах и, отпустив несколько перемешанных с угрозами ругательств, удалились искать добычу полегче. Почти сразу раздался мужской возглас: «Пощады!» сменившийся булькающим хрипом, а за ним женский вскрик, который, не успев набрать мощность, тут же испуганно стих.

— Прально, девка! Буш послушной, мож и отпустим. А ежли нет… — послышались женские рыдания, прервавшиеся вскриком после звука удара. — Не ной, не люблю, — плач стал приглушённым.

— Марта! Убью, твари! — вскрикнул Али. И прежде, чем его успели остановить — распахнул дверь и, сжимая в руке нож, бросился наружу.

— Брат! — за ним выскочила Падма.

— Назад, дура! — сжимая в руках палицу, за ними последовал силач Гарт. — Держи дверь!

Бах! — прозвучал одинокий выстрел, за которым последовал звук грузного падения.

Не отдавая себе отчёт, что делает, вместо того, чтобы запереть засов, Эрис выскочила наружу, сжимая в руке подарок Куроме. Глаз выхватил, целую толпу разбойников в грязной и рваной одежде одинакового покроя, сидящего держась за голову смуглого Али, его сестру, схватившуюся за живот, и упавшего Гарта. Под телом силача разливалась кровь.

Дядя Хантер схватил девушку за плечо и попытался затянуть обратно, но упал, получив кулаком по голове от непонятно откуда взявшегося бандита.

— Гы, ещё одна! — ухмыльнулся бандит, показав неполный комплект плохих зубов, чтобы навечно замолчать с арбалетным болтом в голове.

Отчаянно матерящийся Робби спешно перезаряжал своё оружие.

«Они убили Гарта, — отстранённо, со странной холодной злостью, пронеслось в голове девушки.

Страх ушёл.

С непонятным спокойствием Эрис подняла свой пистолет и выстрелила прямо в застывшую посередине движения фигуру бандита с винтовкой. Выстрел заставил её моргнуть и словно вывел окружающий мир из оцепенения. Вернулись звуки и эмоции. Мужчина с отверстием посереди лба упал, ругательства Робби смешались с воплями бандитов.

— Атаман! Эта сука убила сержанта!

Девушка, ошеломлённая криками и ощущением злого намерения, направила оружие в сторону бандитов и начала судорожно жать на спусковой крючок. Раздалось три выстрела, и миниатюрный пистолет глухо защёлкал, впустую растратив боезапас и только ранив одного из нападавших.

— Назад, дурында! — попав в живот одному из бандитов, закричал Робби.

Эрис его не услышала. Словно заворожённая, она наблюдала за приближающейся смертью в обличии многоглавого и многорукого злобного чудища. Девушка отчаянно закричала.

* * *

Широко распахнув глаза, Эрис наблюдала за неизбежно надвигающейся незавидной участью, когда перед глазами на долю секунды мелькнула смазанная тень. Из раззявленного рта ближайшего разбойника внезапно показался длинный ало-серый язык, в это же время начали падать другие бандиты.

То, что привиделось невозможным для человека органом, оказалось окровавленным кончиком клинка. Алая жидкость быстро стекла (или впиталась?!) с гладкого металла, который почти сразу покинул мёртвое тело, упавшее перед ногами блондинки. Меч, освобождённый из плена мёртвой плоти, повинуясь воле своей хозяйки, сделал волнообразное стряхивающее движение и вернулся в ножны. Куроме — а именно её рука сжимала рукоять клинка — весело улыбнулась и что-то проговорила.

«Моя… ничтожества… легко отделались… — пробились в сознание девушки обрывки фраз весёлого девичьего голоса, в котором мерещились нотки разочарования. На мгновение Эрис показалось, что глаза подруги блеснули тёмно-фиолетовым светом. — Ты молодец… быть сильной… мишени сами пришли… надо было дарить автомат…»

Начинающая певица пару раз моргнула и даже тишком ущипнула себя за бедро, чтобы убедиться — не спит ли она. Может, всё это безумие ей пригрезилось, и она сейчас проснётся? Слишком уж абсурдно выглядела невысокая девчушка, по виду почти девочка, которая стояла в окружении мёртвых и привычно, будто ничего не случилось, подшучивала над подругой. Даже отзвук чувств брюнетки совсем не походил на то, что должен ощущать человек, только вышедший из смертельного боя. Уж Эрис-то знала!

Боль от щипка разрушила её надежды на благополучное пробуждение. От этого стало так обидно, что захотелось разреветься. Но девушка держалась. Она должна быть сильной! Она не должна вести себя подобно тем вырожденцам, над которыми смеялась Куроме. Она не хотела увидеть в глазах подруги разочарование и услышать презрительное «слабачка», не хотела ощутить равнодушие от Натала.

Нет! Она будет сильной!

Сероглазая брюнетка, не зная о бушующем в голове артистки урагане, хлопнула себя по поясу и, видимо не обнаружив там своего любимого лакомства, вздохнула, на её лицо набежало выражение досады. Будто и не было никакого нападения и ужасных разбойников, ныне превратившихся в истекающие кровью тела.

Эрис, нервно, на грани истерики хихикнула.

— Хих, ты снова меня спасла, Куроме, — блондинка хотела поправить влажные от дождя волосы и удивлённо посмотрела на хромированный пистолет, до сих пор сжимаемый в руке. — Хи-хих! Все умерли, а ты, хихс, грустишь потому, что у тебя кончилось сладкое! Хи-хи-хах-хи! — сотрясаемая смехом девушка обхватила себя руками.

Она почувствовала, как ей в рот суют горлышко какой-то ёмкости. Сделав машинальный глоток обжигающей горло вонючей жидкости, девушка закашлялась.

— Тфу, кха! Г-гадость! Что это?

— Самопальный аквавит, так его! Ох и едрёный, зараза! Самое то, чтоб мозги прочистить! За четверть серебрухи двухлитровую бутыль выторговал! — с нотками гордости похвастался Робби.

Гадкий вкус и впрямь отлично выбивал из головы лишние мысли.

Пока Эрис отплёвывалась, Куроме склонилась над Хантером и зачем-то принялась растирать ему уши. Бессознательный старик быстро начал подавать признаки жизни, болезненно замычав и пытаясь вырваться из железной хватки. Брюнетка деловито спросила:

— Не тошнит? В глазах не двоится?

— Нет, — хриплым голосом ответил очнувшийся мужчина, — что с внучкой?

— Дядя! Слава богам! — Эрис, бросилась к пришедшему в себя старику и вцепилась в него, не дав подняться на ноги.

— Горе ты моё, — крепко обнял родственницу руководитель труппы и, не обращая внимания на то, что сидит в луже, принялся поглаживать её по спине. Уткнувшаяся ему в грудь