С тех пор, как он оставил большой белый дом, позавтракав тамтолько сушеными отрубями и консервированным сыром, который он намазал на слегкалежалые крекеры, у него несколько раз возникало чувство, что за ним кто-тоследит. Он слышал нечто, а возможно, даже видел нечто краем глаза. Но это непугало его. Чувство того, что за ним наблюдают, не было связано ни сгаллюцинациями, ни с бредом. Если кто-то наблюдает за ним, но предпочитаетдержаться подальше, то, может быть, его просто боятся. А если они боятсябедного исхудалого старину Ларри Андервуда, который настолько перетрусил, чтодаже не может ехать на мотоцикле со скоростью двадцать пять миль в час, то, повсей видимости, их нечего опасаться.

Привстав на велосипеде, который он раздобыл в спортивноммагазине в четырех милях к востоку от большого белого дома, он громко крикнул:

— Эй, если вы там, то почему бы вам не показаться? Я непричиню вам никакого вреда.

Ответа не последовало. Птица защебетала, а потом пронесласьу него над головой. Все остальное пребывало в полном покое. Спустя некотороевремя он снова отправился в путь.

К шести часам вечера он доехал до маленького городка подназванием Норт Бервик, стоявшего на пересечении шоссе № 9 и шоссе № 4. Здесь онрешил остановиться на ночь, чтобы с утра отправиться в сторону побережья.

В небольшом магазинчике на перекрестке он взял из мертвогохолодильника упаковку с шестью банками пива. Сорт назывался «Блек Лейбл» —такой он никогда не пробовал. Также он захватил с собой большой пакеткартофельных чипсов и две банки тушенки. Все это он положил в рюкзак и вышел измагазина.

На другой стороне улицы был ресторан, и на секунду емупоказалось, что он видел, как две тени скрылись за ним. Может быть, это и былаигра воображения, но он так не думал. Он поразмыслил о том, не стоит липеребежать через дорогу и одержать победу в этой игре в прятки. В конце концовон решил, что не стоит. Он знал, что такое страх.

Вместо этого он прошел еще немного по шоссе, толкая впередвелосипед с висевшим на руле отяжелевшим рюкзаком. Он заметил большое кирпичноездание школы, за которым была небольшая рощица. Он набрал достаточно довольнобольших веток для костра и развел его в самом центре заасфальтированной игровойплощадки. Рядом протекал небольшой ручеек. Он охладил пиво в воде и разогрел наогне одну из банок тушенки.

После еды он задумался о том, почему он почти не боитсяследующих за ним людей — так как теперь он был уверен, что за ним на самом делеследуют люди, по крайней мере двое, а может быть, и больше. Как следствие, онподумал о том, почему ему было так хорошо весь день, словно какой-то черный ядвытек из него во время вчерашнего долгого сна. Только ли в отдыхе было дело?Такой ответ казался слишком простым.

Смотря на дело логически, он предположил, что если бы егопреследователи собирались причинить ему какой-нибудь вред, то они уже попыталисьбы это сделать. Да и что им могло от него понадобиться? Зачем нападать накого-то, рискуя своей жизнью, если все, о чем ты когда-либо мечтал, сидя наунитазе с каталогом «Сиерс» на коленях, ты мог получить за витриной любогоамериканского магазина? Просто разбей стекло, войди и возьми все, что угодно.

Все, что угодно, за исключением общества друзей. А это былосамым главным, и Ларри прекрасно об этом знал. И подлинной причиной того, чтоон не чувствовал страха, как раз и была уверенность в том, что именно это инужно незнакомцам. Рано или поздно их желание одолеет страх. Он подождет, покаэто случится. Он не собирался спугнуть их, как стаю перепелов. Это могло толькоухудшить ситуацию. Два дня назад он и сам, возможно, хлопнулся бы в обморок привиде другого человека. Так что он может подождать. Но ей-Богу, емудействительно хотелось снова увидеть кого-нибудь. Очень хотелось.

Он снова подошел к ручью и помыл посуду. Потом он выудил изводы упаковку пива и вернулся к костру. Он вскрыл первую банку и протянул ее всторону ресторана, где он заметил две тени.

— За ваше здоровье, — сказал Ларри и одним глотком осушилполбанки.

Когда он выпил все шесть банок, шел уже восьмой час вечера,и солнце клонилось к закату. Он расшвырял последние тлеющие угли и собрал всесвое снаряжение. Потом в полупьяном и очень приятном состоянии он проехалчетверть мили по шоссе № 9 и наткнулся на дом с застекленной верандой. Онпоставил велосипед на лужайке, взял с собой свой спальный мешок и взломал дверьс помощью отвертки.

В последний раз он оглянулся, надеясь увидеть его, ее или их— они следовали за ним, он чувствовал это, — но улица оказалась пустынной.Пожав плечами, он вошел внутрь.

Через пятнадцать минут он уже спал. Дыхание его было ровными размеренным. Винтовка лежала рядом с его правой рукой.

Надин чувствовала себя очень усталой. Похоже, это был самыйдлинный день в ее жизни. Дважды она была уверена, что он их заметил: один разпод Стаффордом, а второй раз на границе между Нью-Хемпширом и Мэном, когда онобернулся и позвал их. Лично ее это не беспокоило. Этот человек не былсумасшедшим, как тот, что проходил мимо большого белого дома десять дней назад.Это был солдат, сгибавшийся под тяжестью пулеметов и гранат и лент с патронами.Он смеялся, плакал и угрожал оторвать яйца человеку по имени лейтенант Мортон.Лейтенанта Мортона поблизости видно не было, за что он мог благодарить Бога,если, конечно, еще был к тому времени в живых.

— Джо?

Она огляделась.

Джо рядом не было.

Она откинула одеяла и встала, морщась от тысячи маленькихболей, пронзивших ее тело. Когда она в последний раз столько времени проводилаверхом на велосипеде? Возможно, никогда. А потом эти постоянные, выматывающиеусилия сохранить золотую середину. Если они подъедут к нему слишком близко, тоон заметит их, и это плохо повлияет на Джо. А если они отстанут слишком далеко,он может свернуть с шоссе № 9 на другую дорогу, и они потеряют его. А это плохоповлияет на нее.

Она повторяла себе, что рано или поздно Джо привыкнет кмысли о том, что они нуждаются в нем… и не только в нем. Они не могут житьодни. В одиночку они умрут. Постепенно Джо поймет это. Общество людей сделаетсяу него привычкой.

— Джо, — снова позвала она мягко.

Пробираясь сквозь кусты, он мог двигаться тихо, каквьетконговский партизан, но за последние три недели она научилась улавливатьиздаваемые им звуки. А этой ночью к тому же светила луна. Она услышала слабыйшорох и скрип гравия и поняла, куда он идет. Не обращая внимания на ломоту втеле, она последовала за ним. Было четверть одиннадцатого.

Они разбили лагерь (если только можно назвать два одеяла натраве «лагерем») и спрятали свои велосипеды в сарайчике позади ресторана.Человек, за которым они следовали, поужинал на игровой площадке перед школойчерез дорогу, а потом пошел по направлению к дому с верандой. Ей показалось,что он был немного пьян. Теперь он спал на веранде избранного им дома.