Женщина покачала головой:

– Я не хотела этого.

Голова принца гудела. Глаза застлала тьма, и только подняв руку, он увидел тени, вздымающиеся от его кожи.

– Я знаю, что вы, бессмертные, всегда думаете наперёд. Зачем ты всё это сделала? Зачем ты сделала из сына чудовище?

Сначала Насир усомнился, что дождётся ответа. Ведьма отвернулась. Серебряный плащ омрачился тенями. В сердце Насира вспыхнуло желание схватить её за плечи и потребовать ответа, приставив к горлу остриё сабли.

Но, вопреки расстоянию, он услышал шёпот. Шёпот в его голове.

«Потому что единственный способ покончить с существом, которое видит всё, – это применить оружие, которое он не сможет увидеть».

К тому времени, когда значение слов наконец-то достигло разума принца, Серебряная Ведьма уже отдалилась. С болью на лице она уходила прочь, в темноту.

С самого рождения она готовила его к свержению Льва.

– Мне очень жаль, сыновья мои, – прошептала она. – Простите меня.

Насир обернулся. На фоне костра стоял Альтаир, залитый золотым сиянием огня. Принц посмотрел обратно, но Серебряная Ведьма, султанша Аравии, уже исчезла.

Зафира брела по тропинке, прислушиваясь к шёпоту. Среди довлеющего мрака оживали мысли и воспоминания. Баба и Умм. Лана и её книги. Ясмин и Миск. Дин и его кольцо. Лев и его обещания.

Его слова. О том, что она была не кем иным, как существом, жаждущим любви.

В конце концов, это не имело значения. Она была Зафирой бинт Искандар, в жилах её текло волшебство, и книга шёпотов звала её по имени, умоляя освободить их.

Она исполнит эту просьбу. Ради своего народа.

Но что-то внутри воспротивилось и, подняв голову, возразило: Laa.

Она сделает это ради себя. Ради голосов.

Ради zill и zalaam.

Она хотела, чтобы Насир убил Льва. Его мать хотела, чтобы он убил Льва. Она верила, что он сможет убить Льва.

Альтаир, на удивление лишённый эмоций, внимательно изучал Насира.

– Ты знал. – Принц сжал дрожащие руки в кулаки.

Альтаир кивнул:

– Шарр полон откровений.

Насир не хотел реагировать, иначе он повыдирал бы Альтаиру все волосы.

– Я не знаю, как сказать, но… – начал генерал, и его притворно весёлый тон заставил Насира задуматься, что, возможно, ему всё-таки стоит повыдирать все волосы из этой идеальной головы, – …похоже, мы потеряли наш компас.

– Зафиру, – поправил Насир, прежде чем вникнуть в смысл сказанных Альтаиром слов. Принц полоснул генерала взглядом. – Потеряли?

Насир протолкнулся мимо Альтаира и бросился в лагерь, где Беньямин расхаживал взад и вперёд, а Кифа беспокойно потирала руки, блестя золотыми манжетами.

Хашашин развернулся к Альтаиру, который вскинул руки и торопливо начал:

– Кифа…

В то же мгновение Насир прижал её к дереву. Его голос сделался резким.

– Где она?

Откуда-то издалека донеслось бормотание Альтаира:

– Почему Насиру обязательно нужно кого-нибудь к чему-нибудь прижимать?

Ноздри Кифы раздувались от гнева, но принца это не заботило.

– Говори, – прохрипел он низким голосом, – иначе я выбью тебе зубы, и ты будешь писать ответы собственной кровью.

– Убери от меня руки! – вскипела она, но на этот раз вспышка страха коснулась её смелого лица.

Охваченный внезапной паникой, Насир отпустил пелузианку.

Кифа поправила безрукавную тунику и подняла копьё. Её лоснящаяся чёрная кожа и лысая голова блестели.

– В следующий раз, когда ты прикоснёшься ко мне, Принц, ты останешься без руки.

– У нас есть более неотложные проблемы, Одна из Девяти, – протянул Альтаир.

Кифа зарычала.

– Она услышала шёпот, когда вокруг было тихо, как в могиле. А потом она просто ушла, словно меня там вовсе не было.

– Хватит нести чепуху, женщина, – рявкнул Насир.

– Я говорю правду. Она стала шептаться с деревьями, потом пообещала кому-то прийти. И проклятые деревья сомкнулись за её спиной, как будто дверь закрылась.

Насир повернулся к Беньямину, чья золотистая кожа утратила бледность.

– Лев?

Сафи покачал головой:

– Он недостаточно силён. Пока нет.

Пока нет.

– Что это значит?

Беньямин принялся перебирать пузырьки на поясе.

– Это значит, что утраченный Джаварат недолго будет оставаться утраченным.

– Обнадёживает, – фыркнул Альтаир.

– Ты сможешь идти? – Насир взглянул на ногу генерала.

– А ты хочешь меня понести?

Насир вздохнул.

– Не переживай, султаныш. Благодаря твоей нежной заботе и моей могучей силе я готов идти.

Действительно могучая сила. В нём тоже текла кровь Сестёр. Альтаир встретил его взгляд, и его обычно дразнящие глаза посерьёзнели. Насир знал, какими будут следующие слова его сводного брата. Змеёй они свернулись в его животе.

– Ты убьёшь её?

Насир пока не позволял себе думать об этом.

– Боюсь, что это она нас убьёт.

К тому времени, как они обнаружили некое подобие тропы, терпение Насира иссякло. Едва заметный след лёгких шагов Зафиры наконец-то привёл к внушительным дверям. Странно, что до этого никто из них не замечал столь грандиозное сооружение из мрамора, единственным входом в которое служили тяжёлые зелёные двери, сверкающие в ночи.

– След кончается здесь, – нахмурившись, объявила Кифа.

Мерцающий свет факелов отбрасывал жуткие тени на серьёзные лица «банды». По зелёной поверхности дверей расползалась тьма.

– Как она вошла? – изумился Альтаир после того, как безуспешно толкнул и подёргал двери. Он даже несколько раз ударил по ним, прежде чем Беньямин попросил его остановиться.

– Если даже Альтаиру не под силу их отворить, значит, мы обречены, – негодовала Кифа, одновременно пытаясь разжать створки наконечником копья.

– Должен быть обходной путь, – пробормотал Насир.

Кифа провела руками по надписи на камне у дверей.

– Не думаю. Здесь какие-то слова. Что за язык? Сафаитский? Я половины из них не знаю.

Альтаир поспешил к надписи, пока Насир отчаянно пытался разобраться в ней.