Полный нечеловеческой ярости взгляд Баруха уперся в непроницаемые глаза Октариса, и с его искривленных в презрительной усмешке губ сорвалось змеиное шипение:

– Тебе никогда не стать истинным Владыкой! Демоны рождены, чтобы править всем миром, а не жалким клочком земли!! Это я… я вел нашу расу к величию, а ты, жалкий ублюдок, слуга эльфийских выродков… ты станешь гибелью Юоргхельма!!! – Обезумевший от ненависти взгляд метался по невозмутимым лицам сидящей перед ним троицы, ища малейшие проблески сдерживаемых эмоций, но раз за разом натыкался на холодное безразличие.

Позволив унизительной жалости на мгновение исказить ясный взгляд агатовых глаз, Повелитель взглянул на сопровождавшего пленников стража, и в тот же миг Барух поперхнулся сочившимся с его губ ядом – заклятие безмолвия действовало безотказно. Сжимая кулаки в бессильной злобе, он мог лишь сверлить ненавистного брата обжигающим взглядом.

Октарис с тщательно скрытой под маской равнодушия… нет, не обидой… обида – это ведь удел слабых?.. с горечью отвернулся от несломленного демона и посмотрел на успевших взять себя в руки Советников. Они вовсе не выглядели самоуверенными, как в тот миг, когда с чувством превосходства топили страну в крови своих же сородичей, но врожденная гордость заставляла их твердо, подавляя спирающий дыхание ужас, смотреть в глаза преданного ими Повелителя.

Чуть повернув голову, Эллия с болью заметила, как неровно, выдавая невероятное напряжение, бьется на виске приемного отца тоненькая жилка. Протянув руку, девушка мягко накрыла ладонью крепко стиснутые на подлокотнике трона пальцы и, почувствовав едва ощутимое ответное пожатие, успокоено вздохнула. Такой малый, но бесконечно трогательный жест не укрылся от глаз верных Повелителю воинов, и на суровых, изнуренных пережитым за годы скитаний по родной стране лицах мелькнули слабые улыбки.

– Дранг, – холодный взгляд Октариса остановился на уже немолодом, слегка обрюзгшем от сытой жизни, сухощавом демоне, – ты был единственным, кто состоял Советником еще при моем отце. Никто и никогда не мог обвинить тебя в неверности. Почему? – спокойный голос еле слышно дрогнул.

– Ты позволишь нам говорить? – темные, слегка мутные глаза пленника удивленно расширились.

– Я хочу понять.

– Думаешь, мы раскаемся? – бывший Советник надменно усмехнулся. – Ты и твой отец! Вы всегда были слабы! Возились с чернью так же, как с теми, в ком течет кровь избранных. А эльфы? Эти жалкие выскочки недостойны даже пяди Великих Лесов, они отравляют само наше существование! Летагрийские оборотни – полуразумные твари – и то более предпочтительны в качестве союзников! Но нет, вы всячески демонстрировали им свое расположение. Ты даже сейчас притащил их сюда и обращаешься как с равными! Ты привечал всех – ничтожных людишек, упрямых гномов. Я хотел изменить это! Хотел, чтобы демоны стали величайшей расой Лидении, но ты, как всегда, умудрился все испортить, – последние слова Дранг почти провизжал, заставив собравшихся поморщиться.

– Я услышал тебя, – слова Октариса рассыпались ледяными сосульками. Он перевел застывший взгляд на самого высокого, удивительно миловидного демона, сложившего на груди скрещенные руки. – Бергат?

– Ты хочешь услышать, что я, как и неглубокоуважаемый Дранг, поддался мечте о превосходстве нашей расы? – он иронично вздернул красиво изогнутую бровь. – Увы, должен тебя разочаровать, Повелитель. Мне все равно, кому служить, если это сулит мне выгоду. Барух пообещал нам все, что мы пожелаем иметь, включая эльфийских рабынь и богатства гномьих сокровищниц. М-да… с последним он как-то промахнулся, – словно в сторону, разочаровано бросил предатель. – Разве я мог отказаться от такого шанса? Вспомни, кем я был. Младшим сыном влиятельного отца?

– Я выбрал тебя не из-за твоей родословной, – глаза Триса гневно сверкнули. – Ты всегда был честолюбив, я надеялся, что это да твоя молодость помогут тебе добиться успеха там, где другие сдадутся, подверженные старым традициям.

– Я и добился, – пожал плечами Бергат. – Можешь помиловать меня, и я буду служить тебе, как прежде, можешь казнить – я достаточно имел за эти десятилетия. Мне все равно.

– Предавший однажды… – оборвав себя на полуслове, Октарис повернул голову и посмотрел на третьего Советника. Проследив за его взглядом, Эля увидела ничем не примечательного господина средних лет, с небольшим, слегка обвислым животиком, беспокойно подергивающего подвижными руками и живыми умными глазами, в которых плескалось странное разочарование, смешанное с затаенной надеждой.

Заметив, что внимание Повелителя обращено к нему, демон неожиданно взвыл и с грохотом бухнулся на колени:

– Мой Повелитель, я не хотел! Меня заставили! Барух забрал моих дочерей и угрожал отдать их на забаву своим приспешникам! Я служил ему только для того, чтобы защитить моих девочек от жестокой расправы! Пощади, умоляю тебя!

– Встань, Грасс, демоны не унижаются, как бы ни был силен страх. Ты знаешь, где держат твоих дочерей?

– Мы… – он испугано покосился на дернувшегося в его сторону Баруха. Мгновенно обездвижив лже-императора легким движением руки, сохранявший бдительность страж успокаивающе кивнул вздрогнувшему Советнику. – У Баруха есть два дальних поместья. Точнее, они когда-то принадлежали верным тебе людям, но он приказал освободить их для своих нужд. – Грасс виновато отвел глаза.

– Что стало с семьями? – лед в голосе Повелителя мог заморозить небольшое озеро.

– Я не знаю, – опустив голову, еле слышно пробормотал Советник.

– Не знаешь или не хочешь говорить? – вкрадчивая мягкость тона, каким был задан вопрос, не обманула никого из собравшихся.

– Помилуйте! – испуганный взгляд метнулся по словно высеченному из белого мрамора лицу. – Я всего лишь казначей!

– Где находятся эти владения? – свирепый рык, прорвавшийся сквозь недюжинное самообладание Триса, подбросил Советника на ноги.

Дождавшись внятного ответа, Октарис отыскал отступившего в тень Бранда и незаметно показал ему глазами на дверь. Понятливо кивнув, предводитель выскользнул наружу, прихватив с собой десяток воинов.

– С тобой мы решим после. Я должен удостовериться, что все сказанное тобой правда. – Он мрачно повернулся к последнему из предателей: – Ну а ты, Аршис? Что заставило тебя предать своего Повелителя? Четыре поколения твоих предков верой и правдой служили трону Юоргхельма.

– Я не предавал, – статный, по-военному подтянутый демон с орехово-карими глазами упрямо поджал губы.

– Не хочешь объясниться?

– Мне нечего сказать. Я нахожусь среди тех, кто пошел против тебя, значит, я не лучше их и заслуживаю такого же наказания.

– Разве ты не хочешь жить? – Повелитель озадаченно вгляделся в спокойное лицо бывшего соратника.

– Чего стоит жизнь, если в ней нет самого главного? – у скривившегося в усмешке рта пролегла горькая складка.

– Я не понимаю тебя, Аршис, – Трис откинулся на троне и сцепил перед собой холодные пальцы. – То ты утверждаешь, что вовсе не предатель, то говоришь, что достоин смерти.