– Танайя, вы же не думаете, что все, кто поддерживал Баруха добровольно, были во дворце той ночью? Повелитель прав. Его сходство с кузеном может сыграть нам на руку, но для этого нужно, чтобы никто, кроме нас, не знал о смене правителя. Это временная мера, но она позволит выиграть нам немного времени.

– А как же Советники? Их ведь некем заменить.

– С этим ничего не поделать. Если не останется другого выхода, Повелитель не станет больше скрываться, но пока есть возможность выявить предателей, стоит повременить.

– И все же… так жаль этих демонов, – с сожалением глядя, как захлопывается очередная дверь, вздохнула Эллия, – они не заслужили столько страданий.

– А разве эльфы заслужили? – с интересом взглянул на нее Горм. – Неужели в вас совсем нет ненависти к расе отца?

– Нет, – задумчиво покачала головой девушка. – Я не жила в Эльминатиэле, и мне не успели привить ненависть ко всему вашему народу. К тому же… трудно ненавидеть, если первые демоны, с которыми мне пришлось познакомиться, оказались настолько благородны, – в брошенном искоса взгляде мелькнула лукавая улыбка.

Добродушно рассмеявшись, Горм махнул рукой в сторону трехэтажного каменного дома с высоким мраморным крыльцом:

– Бранд сказал, вы любите оружие? Это лавка местного оружейника. Насколько я помню, его изделия были весьма популярны среди воинов.

– А секиры у него есть?! – возбужденно подавшись вперед, спросила Эля, не сводя глаз с украшенной коваными узорами двери.

– Не уверен, – с сомнением пожал плечами страж, – но ничто не мешает нам спросить. – Он решительно направился к дому.

Жестами показав остальным воинам оставаться на улице, Горм помог девушке спешиться и вместе с ней поднялся по белым с темными прожилками ступеням. Тяжелый бронзовый молоток, ударив по медной пластине, отозвался на прикосновение низким настойчивым гудением.

– Чего господа изволят? – мгновенно открыв дверь, подобострастно склонился в поклоне демон. На испещренном глубокими морщинами лице промелькнула тщательно скрываемая тень обреченности.

– Если позволишь, мы посмотрим твой товар. Возможно, госпожа решит приобрести для себя один из твоих знаменитых мечей.

Удивленный непривычно мягким тоном гостя, оружейник посторонился:

– Да… что же это я… проходите, – старик растерянно умолк. Собравшись с духом, он быстро шагнул к высокой, закрытой на ключ стеклянной витрине. Вынув из нее матово блеснувший при свете ярких светильников клинок, украшенный богатой гравировкой, он осторожно протянул его Горму. – Вот – лучшее, что у меня есть.

Взяв протянутое оружие, Горм сделал пару быстрых замахов и, сверкнув глазами, передал его Эле:

– Что скажете, госпожа?

Задумчиво взвесив на ладони меч с изогнутой полумесяцем гардой, девушка провела пальцем по узкому лезвию и, насмешливо прищурившись, вернула его владельцу:

– Неужели знаменитый оружейник торгует детскими игрушками?

– Я… вы… простите, госпожа, – демон испуганно задрожал. – Думал, вы, как все, напоказ берете. Настоящее-то оружие только воинам и надобно, да только последнее время… – оружейник расстроенно махнул рукой. – Но ежели вам серьезный клинок по нраву, то есть у меня… – не договорив, старик с кряхтением полез под высокую стойку и, повозившись несколько минут, вытащил длинный, завернутый в простую мешковину ящичек.

Развернув грубую ткань, оружейник откинул крышку и бережно, с величайшим благоговением, провел ладонью по лежащим внутри мечам-близнецам:

– Эти мечи ковал мой отец. Не сердитесь, госпожа, но вы – первые, кто за долгое время отнесся ко мне по-доброму. От других-то все больше тычки да затрещины получаю, так пусть это сокровище вам достанется, а не этим уб… – он поспешно сжал побелевшие от страха губы.

– Не бойся, больше никто не причинит тебе вреда. Отныне ты под моей защитой, – от спрятанной глубоко ярости ноздри Горма едва заметно дрогнули.

– Спасибо вам, господин, – глаза старика влажно блеснули. Пряча беззащитные слезы, он поспешно склонился над раскрытым футляром и, ласково коснувшись прохладного металла, вынул один из мечей. – Осторожно, госпожа, таких острых клинков вы в руках еще не держали, – он с поклоном передал его девушке.

Затаив дыхание, Эллия с восхищением разглядывала хищное, выкованное из эбонитово-черного металла лезвие, вдоль закругленной кромки которого тонко извивался решетчатый орнамент. В навершии удобной, оплетенной узкими кожаными полосками рукояти, упирающейся в узорчатую гарду, солнечно переливался медово-золотыми оттенками янтарный триллиант.

Отойдя немного в сторону, чтобы ненароком не задеть замерших в ожидании зрителей, Эля медленно крутанула над головой угрожающе вспыхнувший огненным сполохом меч, ощущая, как между ней и словно ожившим от ее прикосновений оружием протянулась едва уловимая нить странной, волнующей связи. Плавные тягучие движения, похожие на изящные танцевальные па, постепенно перерастали в стремительный смертоносный танец, размывая летящее лезвие в туманный полукруг.

Пораженный вздох старика прервал невесомый полет, заставив забывшуюся Элю смущенно застыть посреди небольшого зала с поднятым над головой мечом:

– Извините, я, кажется, немного увлеклась, – украдкой заправляя выбившуюся из-под черной банданы прядь непокорных волос, улыбнулась девушка.

– Да как же это?! Неужели правда?! Отец мне говорил, да я, дурак, не верил, – засуетился оружейник. Вынув из ящика копию Элиного клинка, он протянул его Горму: – Господин, попробуйте вы.

Недоуменно пожав плечами, демон отошел в сторону и принял боевую стойку. Черный, отливающий металлическим блеском меч-близнец гордо взлетел к высокому потолку и… страж разочарованно скривился:

– Ничего не понимаю. Он же совсем не отбалансирован! Да таким мечом даже цыпленка не зарезать!

– Госпожа, простите мою назойливость, но не могли бы вы повторить… – не найдя слов, он пошевелил в воздухе узловатыми пальцами.

Удивленно посмотрев на старика, Эля пожала плечами и, забрав у Горма двойник своего меча, выполнила странную просьбу оружейника. И снова… быстрые, летящие движения, наполненные невероятным совершенством, тихая, напоенная ликованием песнь пробудившихся от долгого сна клинков и жгучее, полыхающее пламенем мерцание. И вновь между разгоряченной удивительным танцем полукровкой и грозным оружием протянулась тончайшая, но неизмеримо прочная нить.

Запыхавшись, Эля остановилась, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание:

– Они идеальны!

– Так я и думал, – старик радостно рассмеялся. В уголках медно-карих глаз собрались лучики мелких морщинок: – Вы уж не серчайте на меня, да только обманул я вас. Отец мой к этим мечам никакого отношения не имеет, а хранятся они в нашей семье еще со времен первого оружейника нашего рода, а я – ровно тридцатый из длинной вереницы имен.