Все произошло почти само собой. У Ники не было времени на обдумывание ситуации, и руки сами нажали на штурвал, бросая «Грозу» вниз. Но даже для того, чтобы войти в отвесный штопор, требовалась пара секунд. Секунд, которых у нее сегодня не было…

Раздалось несколько залпов, почти тут же Ника почувствовала сильный удар и сразу же поняла: ее подбили. Поняла еще прежде, чем увидела практически полностью снесенное залпом левое крыло и огромную дыру в фюзеляже.

Все.

Теперь даже самый большой аэролит империи не мог удержать авион в воздухе.

«Гроза» на миг замерла в воздухе, а затем, кувыркаясь, полетела вниз. Ника не раз видела, как это происходит, со стороны. Но теперь это происходило с ней…

* * *

Стоя перед зеркалом, Лива рей Торн придирчиво осмотрела себя. Форма отглажена, ремень застегнут, темные волосы забраны в строгий узел, не выбивается ни одного волоска. Именно так она и должна выглядеть – строго и уверенно. Только так можно остановить панику, которая уже наверняка поднялась в Министерстве полетов, ведь никто даже в самых страшных снах не мог представить, что Третий континент нападет на столицу.

До министерства Лива рей Торн добралась на служебном мобиле, отметив, какими пустынными выглядели улицы города. Конечно, час был еще ранний, но вовсе не это держало людей по домам. Там их держали звуки, которые они никогда прежде не слышали, – звуки обстрела.

Впрочем, вот уже некоторое время назад все затихло. Однако Лива не спешила радоваться. Отбитая атака врага – это еще не конец, а всего лишь передышка.

В коридорах министерства и впрямь витал запах спешки и паники, а откуда-то издалека даже раздавались отголоски испуганных вскриков. Лива недовольно покачала головой. Многие из высокопоставленных чиновниц, будучи авионерами, никогда не поднимались в небо больше чем на прогулочные вылеты, никогда не сталкивались с грозами и штормами – и уж тем более с врагом. И то, что вот уже несколько недель Империя находится в состоянии войны, ничего не меняет; для них война шла где-то далеко, на мысе Горн, и представляла собой лишь цифры погибших с обеих сторон да уйму дополнительной бумажной работы. А сейчас вдруг война приблизилась к ним на расстояние вытянутой руки и стала пугающе настоящей.

– Где министр? – спросила Лива, проходя мимо секретаря, сидевшего перед дверью ее кабинета.

Парнишка с готовностью вскочил на ноги и ответил слегка подрагивающим голосом:

– На совещании в Зале больших собраний, мадам рей Торн. Просила вас присоединиться, как только вы появитесь.

Лива молча кивнула и, заметив, что юноша все так же стоит, недовольно осведомилась:

– Что еще?

– Свежая почта, – протянул он ей стопку конвертов и телеграмм.

– Положи мне на стол, – приказала она, но в последний миг почему-то передумала и нетерпеливо протянула руку: – Дай посмотреть.

Секретарь послушно вложил ей в руки стопку писем, она быстро перебрала их и задержалась на одном конверте, белом с голубым уголком.

– Если будут звонить из приемной министра, скажи им, я буду через минуту, – сообщила Лива, зашла в свой кабинет, села за стол, несколько мгновений подержала в руке конверт, словно размышляя, читать или не читать, но затем все-таки вскрыла его и вынула сложенный пополам листок.

Дорогая мама, хочу сообщить тебе радостную новость: сегодня я впервые поднялась в воздух как полноправный член летного экипажа…

Раздался резкий стук в дверь.

– Я же сказала, буду через минуту! – раздраженно произнесла Лива рей Торн, подняла глаза и увидела в дверном проеме вооруженных мужчин в форме Третьего континента.

– Вы арестованы, – лаконично сообщил один из них. – Попрошу за мной.

Не споря, Лива вышла из кабинета. Она умела здраво оценивать шансы и мгновенно поняла: здесь и сейчас сопротивление бесполезно.

Недочитанное письмо от дочери так и осталось лежать на столе…

* * *

Последних секунд падения Ника не заметила, все ее внимание сосредоточилось на том, чтобы вынуть аэролит из разъема, поместить в чехол и повесить его на себя, надежно перекинув лямку через плечо. Первая заповедь любой авионеры, терпящей крушение: всегда старайся спасти свой аэролит – вдруг ты выживешь?

Удара «Грозы» о воду Ника не ощутила; в это же самое мгновение она открыла дверь кабины, потому что прекрасно понимала – когда авион окажется под водой, сделать это будет практически невозможно.

Вода смягчила удар, но уже в следующий миг зимний океан обжег Нику ледяным огнем, и несколько долгих, мучительных мгновений девушка просто не могла вдохнуть. А когда у нее наконец получилось, она поняла, что должна немедленно выбираться из кабины!

Несколько сильных гребков – и Ника благополучно выплыла на поверхность. Высоко в небе кружили вражеские авиолеты. К счастью, они не стреляли по воде, видимо, решив, что авионера разбилась вместе с летной машиной. А может, они ее просто еще не разглядели. И Ника от души надеялась, что так будет и дальше.

Сделав пару гребков, девушка оглянулась – как раз вовремя, чтобы увидеть, как самый мощный авион Империи, одним своим видом наводящий страх на врага, идет ко дну. Осознание этой потери на миг ошеломило; казалось, что Ника потеряла не летную машину, а друга и что вместе с «Грозой» на дно безвозвратно уходит большой кусок ее жизни.

Впрочем, пронизывающий холод мгновенно отвлек девушку от печальных мыслей куда более важной и насущной проблемой: как сейчас самой не пойти ко дну под тяжестью намокшей формы или не умереть от переохлаждения, а последнее при такой температуре воды грозило случиться уже через каких-то четверть часа.

Авиолеты улетали прочь от сцены крушения. Берега было не видно, но Ника помнила, в какой он стороне, и направилась туда. Однако тяжелая одежда мешала, а тело быстро коченело от холода. Девушка делала гребок за гребком, каждый давался все тяжелее, и в какой-то момент отчетливо поняла – она сейчас утонет. Все существо Ники пронзил страх. Страх, который почему-то казался знакомым. Однажды она уже едва не утонула в ледяной воде. Тогда, в Сирионе, когда Тристан едва только начал обучать ее полетам.

Словно издалека, из плотной пелены тумана воспоминаний донесся голос рей Дора: «Представь, что твой авион подбили враги и ты падаешь в океан. Что ты будешь делать, когда летная машина рухнет в воду?»

«Это просто безумие какое-то», – ответила тогда Ника, раздумывая, прыгать ли ей в реку, как он приказал.

Что ж, вот это безумие и случилось. И куда раньше, чем девушка могла предположить.

Голова ушла под воду. Точь-в-точь как тогда. Только на этот раз рядом не было Тристана, готового вытащить ее на берег; предстояло спасаться самой.

Отчаянным рывком Ника вытолкнула себя на поверхность, жадно, торопливо глотнула воздуха, ухватилась за что-то плавучее, оказавшееся рядом – то ли пустой бак, то ли деревянную часть сбитой «Грозы», – и постаралась уцепиться как можно крепче. Но быстро поняла, что надолго ее сил не хватит. Тогда она с усилием вытащила ремень из брюк, одним концом обмотала себе руку, а другой закрепила на обломке.