– А я ведь звонил из машины… Мог бы встретить у лифта.

– Мы ехали быстро, – предположил я. – Нерассчитал мужик.

Они приблизились, Карашахин сказал быстро:

– Господин президент, это – Иван Зямович Асланхан.Генеральный директор компании, глава совета директоров.

Я кивнул:

– Здравствуйте. Я намереваюсь выступить с некимобращением ко всему населению России. Канал, частота и все остальное – на вашеусмотрение.

Павлов сказал простестующе:

– Господин президент, вы что-то не то говорите! Как это– на усмотрение? Канал должен быть только первый, центральный. Желательнопродублировать еще на двух-трех…

Асланхан поклонился, у него очень подвижное лицо, менялосьхоть и слабо, но очень быстро, я успел заметить смену сотен оттенков, он находу старался выбрать наиболее верную линию поведения, а то, что не встретилменя у лифта, наверняка потому, что торопливо спрашивал инструкций у хозяев,что сейчас за кордоном.

– Прекрасно! – воскликнул он. – Да-да, этотак прекрасно!.. И как демократично, что вы прибыли лично, это так знаково, такзнаково!.. Тем самым это уважение к пятой власти, это повышение нашейзначимости…

Я сказал нетерпеливо:

– Ладно-ладно, довольно комплиментов. Лучше пойдемте встудию. У меня не так много времени, да и не люблю стоять в коридорах…

Павлов добавил шопотом:

– Так хорошо простреливаемых с обеих сторон.

Это он перехватил, с обеих сторон коридор наглухо перекрыламоя служба безопасности, но стоять в коридоре в самом деле нелепо, Асланхан жезамялся, на лице снова и снова проносились тени образов, примерялись, исчезали,подгонялись новые, наконец он сказал торопливо:

– Да-да, вы бесконечно правы!.. Но только телевидение –это тоже целое государство, господин президент. Тут программы составляются замесяцы, а срочные – за недели. Миллиарды долларов крутятся, господин президент,миллиарды…

Павлов хмыкнул:

– Как раз те, которых так не хватает бюджету.

Я поинтересовался настороженно:

– Что вы хотите сказать, господин Асланхан?

Он снова развел руками:

– Сейчас идет шоу «Кто дальше плюнет», осталось ещесорок минут, а потом начнется шоу «Как трахаться тайком от мужа», оченьпопулярная, знаете ли, передача, народ ее обожает! Рейтинг выше, чем уклассических фильмов, в сотни раз… Ни отменить, ни сдвинуть не можем, это сразуже потеря сотни миллионов долларов и в виде упущенной прибыли, и штрафы занепоказанную рекламу… А там мы только таблетки от ожирения рекламируемтрижды!..

Я переспросил, чувствуя, как сердце застучало чаще, агорячая кровь потекла по жилам, обжигая, как расплавленное олово:

– Что вы хотите сказать, господин Асланхан?

Он заговорил чуть увереннее, даже стал выше ростом, а вголосе появилась державность, которую не усмотрел в моем интеллигентномговорке:

– Господин президент, вы совершенно зря не предупредилио своем желании выступить…

Павлов погрозил пальцем:

– Я звонил.

– Уже из машины, – ответил Асланхан живо, наглазах обретал уверенность. – А надо бы хотя бы за сутки. Ну что мы сейчасможем сделать? Если ваше выступление уложится в десять минут, я могу дать егомежду «Кто дальше плюнет» и… словом, следующим шоу. Вместо рекламы. А рекламу,чтобы умаслить заказчика, покажу вместо трех раз – четыре. Это скоро, господинпрезидент, шоу закончится через тридцать две минуты… У нас все точно. Точнее,чем в аптеке.

Горячая кровь била в череп, в глазах потемнело, я спросилсдавленным голосом:

– А если… если больше десяти минут?

Ему показалось, что я сдался, торгуюсь, заговорил уже совсемуверенно, по-барски, ведь передо мной – генеральный директор, председательсовета директоров, а то и Председатель Совета Директоров:

– Тогда придется подождать более удобное время…Нет-нет, не волнуйтесь, все сделаем сегодня! Только подождать придетсячас-другой, от силы – три, пока передвинем, утрясем, сместим, перепланируемзаново…

Я молчал, гнев перехватил глотку так цепко, что я боялсяуслышать только хрип, как от собаки, что вцепилась в кость. Карашахин стоялсправа от Асланхана, а слева человек в сером костюме, типичный бухгалтер, сочень неприметной внешностью, но я привык наблюдать за лицами студентов ивзвешивать их возможности, так и этот показался мне совсем не таким серым, какстарался выглядеть.

– Ваш… – проговорил я наконец, – помощник?

– Да, – ответил Асланхан с некоторымудивлением. – Сидорюк Тарас Мазепович, моя правая рука. Первыйзаместитель…

– Уже не заместитель, – произнес я. – Уже –генеральный директор! По крайней мере – исполняющий обязанности. Крамар!..Этого взять и… расстрелять. Да здесь же, в коридоре.

Павлов на миг задержал дыхание, в коридоре стало тихо, как всклепе. Тут же мелькнули серые тени, Асланхану завернули руки за спину,приподняли и унесли. Я услыхал крик, что оборвался внезапно.

Новый и. о. генерального смотрел на меня вытаращеннымиглазами, но поговорка насчет того, что где пройдет хохол, там двум евреямделать нечего, оправдалась, этот хохол заговорил быстро-быстро:

– Антонец, быстро в первую студию, готовить квыступлению президента!.. Васильев, займись изменениями в расписании!… Господинпрезидент, прошу вас в первую студию, через пять минут все будет готово… да чтотам через пять, как только войдете, так и все будет… Вот так просто с порогаможете начинать говорить!

Я кивнул, гнев все еще застилал глаза красной пеленой, ноеще не успел перейти в холодную ослепляющую ярость, когда человек не краснеет,а бледнеет.

– Хорошо. Пойдемте.

Круглое помещение студии, я его сразу узнаю, вот за этотстол садится дикторша, хорошенькая такая и очень бойкая, со щебечущим, ночетким голосом, сюда обычно сажают гостей студии, которым задают вопросы…

На стол нацелены четыре огромные телекамеры на раскоряченныхножках, следом за мной в телестудию забежали ребята и ухватились за рукоятиэтих телемонстров на колесах.

Мне никто не указывал, куда сесть, растерялись так, чтомногих просто дрожь бьет, я сам прошел к столу и сел на то место, где садятсягости. По глазам Сидорюка и его ассистентов понял, что надо бы прямо в креслодиктора, но он принял мое движение как непререкаемый волевой поступок, щелкнулпальцами, из-за его спины моментально появились та самая хорошенькая дикторша,а также толстый и с длинными волосами мужик в хорошо сшитом костюме, сгалстуком в клеточку.