Я попрощался, поднялся из-за стола, но оператор так обалдел,что еще с полминуты показывал, как я отодвигаю стул, выхожу, наконец на негозашикали так яростно, что он вздрогнул и поспешно перевел раструб своейгранатометной трубы объектива на дикторшу. Она с натужной улыбкой, бледная,объявляла следующий номер их цирка, заикалась и трепетала голосом, я же прошелмимо шарахающихся бородачей с животиками, несмотря на молодость. В дверях такойже бледный Павлов, встревоженный Карашахин, испуганный Сидорюк.

– Записали? – спросил я. – Дома посмотрю. Мнекажется, кое-какие детали упустил. А кое-что можно было подчеркнуть, усилить…

Павлов замахал руками:

– Усилить? Еще? Да вы и так… как будто сорвали с нашегогосударства…

– Маску?

– Какую маску, – окрысился Павлов. –Культуру! Мы должны будем опуститься до уровня террористов?

– Только в отношениях с ними, – заверил я. –С цивилизованными – цивилизованно, с дикарями – по-дикарьи, с волками –по-волчьи. Господин Сидорюк… как вас по батюшке…

– Тарас Маздаевич, господин президент!

– Нормальное отчество, а почему он вас называл Мазеповичем?

– Прикалывался, – ответил Сидорюк и посмотрел мнев глаза очень внимательно. – У него юмор такой… восточный.

– Понятно, – сказал я, – я так и понял, ведьтакого отчества не бывает. Вам такое вот задание: разработайте программупередач и начинайте крутить по всем каналам о том, что нас ждет. Да-да, в томслучае, если все вот так пойдет дальше: вымирание нации, заселение нашихземель… подчеркиваю – наших!.. выходцами из южных территорий. Можно пережатьчуть, но не слишком. Попугайте, но не врите. Без всяких мямлостей покажите, чтоРоссию ждет в самом деле вырождение и уничтожение… Не киношное!

Павлов напомнил осторожно:

– Дмитрий Дмитриевич, надо бы и про поддержку закона омолодых семьях…

– Закон сперва разработать надо, – огрызнулсяя. – Впрочем, можете сказать, что этот закон уже разрабатывается. Спешно,в ударном темпе!

И. о. директора истово кивал, в глазах страх и готовностьсделать все, чтобы стать настоящим директором.

– Мы можем начать уже сегодня, – предложил онпоспешно.

– Что? – спросил я с подозрением.

– Кампанию, – сказал он с готовностью. –Можем начать показывать одиноких старушек, к которым общество должно проявлятьмилосердие. Выявить среди них тех, у которого было не больше одного ребенка, атаких абсолютное большинство, и дать непрямую акцию разоблачения… В смысле, чтоэто те, кто в свое время не желал себя утруждать рождением больше чем одногоребенка, все по танцулькам, по барам, по развлечениям, а теперь требуют заботыот всего общества!

Павлов кивнул, сказал благожелательно:

– Верно мыслите, молодой человек. Забота о старшихдолжна лежать в первую очередь на детях. Но когда ребенок один, ему приходитсязаботится об отце и матери, а также о двух дедах и двух бабушках. А этонепосильно для любого семейного бюджета, ведь и своих детей надо кормить,поить, одевать и обувать! Если Дмитрий Дмитриевич не против…

Я смерил его взглядом, бывший зам даже вытянулся, вспомнивслужбу в армии, ел меня глазами. Я сказал:

– Да-да, сейчас они одинокие и беспомощные старички, нокогда-то были молодыми и здоровыми, но о будущем не заботились, детей вдостаточном количестве не рожали. Но тут надо поправку…

– Какую? Все сделаем.

– Вы сами о ней сказали. Выявите именно тех, у когодетей либо не было, либо не больше одного. А то напоретесь на мать-героиню, укоторой семеро детей погибли на фронте… А к пустоцветам – отношение самоебезжалостное! Когда общество богатое и сытое, может и пустоцветов прокормить отщедрот, но нас сейчас за горло берет нищета. А молодым семьям в самом деленужна забота. В самом срочном порядке разработаем!

Он провожал меня до самого выхода, слушал очень внимательнои тут же сыпал идеями, предложениями, мне он понравился, ощутилось, что емухочется не только стать генеральным директором, но и работать в томнаправлении, куда я его развернул.

– Действуйте, – сказал я напоследок, пожал емуруку и сел в машину. Крамар сперва было сел рядом с шофером, потом переговорилпо рации, ушел в головную машину, а на его место сел Павлов. Карашахин занялместо в салоне. Геннадий оглянулся, я кивнул, разрешая трогаться, и машинатронулась по ночной площади, залитой ярким светом множества фонарей.

Рабочий день закончился давно даже у самих поздних пташек,все успели загрузиться продуктами у магазинов, сейчас дома смотрят потелевизорам дебильные шоу, еще не зная, что это последние передачи, так чтодороги без пробок, полупустые, не приходится перекрывать, чтобы я ехал безостановок, достаточно и пары машин впереди с мигалками.

Карашахин сидел напротив, в глазах блестели огоньки, наобычно бесстрастном лице менялись странные выражения.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

– Представляю, – проговорил Карашахин, – каквзовьются США!

Я не стал спрашивать, при чем тут США, здесь наши личныепроблемы, США сейчас, как совсем недавно выразился наш мэр города, абсолютнопри всем… И в самом деле придется перед ними оправдываться!

Я стиснул зубы:

– Да, некоторое время оправдываться придется…

– Боюсь, что еще долго, – сказал Карашахин.

– США будут уничтожены! – сказал я. – Незнаю, как именно, но уничтожены будут. Это несомненно.

– Тоже голос спинного мозга?

– Нет, голос свыше. Человечество – единый организм,временами я его чувствую целиком… в минуты прозрения. Нет, в моменты прозрения!И тогда понимаю, что оно развивается, растет, учится… Это еще ребенок, но иребенок хочет избавиться от безобразной опухоли на своем теле! Так что СШАбудут уничтожены. А как… могут подсказать специалисты. Если смогут.

Павлов же долго молчал, наконец спросил тихо, словноразговаривал со своими мыслями:

– Может быть, не стоило так уж… круто? Я имею в виду, сАсланханом?

Сидел рядом с шофером, а со мной говорил, выворачивая шею,отчего лицо багровело, а под глазами вздувались мешки, похожие на подушкибезопасности.

Я подумал, буркнул:

– Может быть, может быть… Наверное, сорвался. Но только– наверное. На самом же деле, думаю, мой спинной подсказал решение верное.

– Спинной мозг? У которого утолщение там, внизу?

– У него два утолщения, – уточнил я, – вчерепе и в заднице. Верхний мозг развился для решения сиюминутных задач, потомуон и там, вверху… но часть мозга, что выделена для важнейших стратегическихзадач, как то: выживание, продление рода, захват ареала, доминирование – это взащищенном бункере, армированном не только костями, как череп, но и… не толькокостями…