– Она приехала в Аррагарское царство, что ещё? – отмахивается человек в зеркале. – И Ашш-Ольгара ты можешь больше не опасаться.

Тётушка хмурится и вскидывает голову, собираясь высказать что-то резкое, но тут связь обрывается – зеркало неожиданно темнеет, а когда проясняется, там только отражение.

Она медлит несколько секунд, то ли ждёт, что всё наладится само собой, то ли не понимает, что произошло, затем делает движение рукой – я чувствую своего рода необычную щекотку, когда сила устремляется к зеркалу, но поверхность остаётся всё такой же – обыкновенной, отражающей слегка растерянную женщину. Она делает ещё одну попытку, с тем же результатом, разве что отражение становится взволнованным.

– Что за… – бормочет она, упрямо повторяя жест. Затем она пробует что-то ещё, я не могу угадать что, но и это у неё не получается. Мне недоступны её мысли, и я боюсь делать какие-либо попытки в эту сторону, но я делю с ней все физические ощущения, и сполна ощущаю тот ужас, который на неё накатил – спазмом в горле и бешено стучащим сердцем.

Она затравленно озирается: из этой комнаты только один выход – двойная инкрустированная дверь, здесь нет никаких окон, весь свет – от магического светильника в углу, и, словно по заказу – стоит взгляду Эльсимины остановиться на нём, он начинает гаснуть. Тётушка бросается к дверям, пока их ещё можно рассмотреть, но воздух стремительно густеет вокруг неё, она вязнет и останавливается всего в паре шагов от заветного выхода, кровь бешено стучит в висках и от паники, и от напряжения при попытке сделать ещё хоть одно небольшое движение, применить хоть какое-то заклинание, хоть что-то, хоть как-то… Должна признаться, что эта женщина вовсе не тот человек, с которым мне хотелось бы делить эмоции и переживания, какими бы они ни были, и уж тем более такие, но я так захвачена её страхом, что у меня и мысли не возникает, что мне-то можно это не проживать. Что можно хотя бы попробовать позвать камень и вырваться из этого ужаса. Вместо этого я, кажется, даже добавляю страха своей тётушке, по крайней мере, я не могу поручиться, что хриплый полустон-полукрик, сорвавшийся с её губ, не на моей совести.

Парадоксально, но мне почему-то очень страшно остаться в темноте, и, когда магический светильник разгорается вновь, я чувствую ни на чём не основанное облегчение, ведь невидимые путы, не дающие шевельнуться, стали только туже. И воздух, ещё каким-то чудом пригодный для дыхания, словно бы стал ледяным и колючим. Двери распахиваются… и несколько мучительных секунд ничего не происходит. Ожидание сводит с ума, опять-таки не знаю, кого сильнее – меня или тётушку. А затем светильник становится ещё ярче, кажется, он светит за пределами своих возможностей, и в двери неслышно и стремительно входит Император Ашш-Ольгар. Он настолько такой же, как раньше, от него настолько веет силой и жутью, что я не могу поверить, что это и в самом деле мой настоящий Господин.

– Эльсимина, – надменно роняет он, останавливаясь в одном шаге. И давление чуть ослабевает, позволяя говорить.

– Вы можете называть меня, как и раньше – Мина, – выдавливает из себя женщина. Получается сипло и жалко. И, видимо, чтобы спасти положение, она добавляет. – Если Вы, конечно, меня помните.

Таким тоном, что сомневаться не приходится – уверена, что не забыл.

– Кто? – безразлично спрашивает Ашш, начиная обходить собеседницу по кругу, и нам с тётушкой становится ещё страшнее, хоть и казалось, что это невозможно. Просто он мастерски вложил в одно это слово всё и о прошлом – «не помню», и о будущем, которое Эльсимину ждёт – «не вижу смысла запоминать».

– Я могу быть Вам полезной! – поспешно выдыхает она, каким-то чудом умудряясь не стучать зубами. И мне кажется, что если бы не сила Ашша вокруг, она бы упала – не столько чтобы умолять, просто потому, что колени явно её не держат. Мой Господин всегда умел эффектно появляться.

– Чем же? – убийственно равнодушным тоном спрашивает Император, остановившись за спиной. Мне кажется, что я чувствую его прожигающий взгляд на шее – размышляет, как убить?

– Я знаю многое о Ваших врагах, – шепчет тётушка. Видимо, она решила, что раз Ашш с ней разговаривает, то у неё есть надежда. Мне же почему-то кажется, что он всё равно её убьёт.

– Если ты хочешь что-то сказать, говори быстрее и прямо. Не испытывай моё терпение, – Ашш-Ольгар вновь встаёт напротив, на расстоянии полуметра. И достаёт нож.

– Обещайте мне жизнь, Вы не пожалеете! – стоит она на своём.

Мой Господин брезгливо кривится, я даже успеваю удивиться, неужели откажется так быстро от мести? А впрочем, может, ему и в самом деле маска давно осточертела, и он сто раз пожалел, что поклялся тогда, и, может, он как-то иначе договорился со змеёй…

И тут он вламывается Эльсимине в голову. И я должна признать, что со мной он в своё время обращался очень даже бережно, и ещё хорошо, что у меня нет власти над телом бедной женщины – я бы выла сейчас в голос, настолько сильная и выворачивающая наизнанку боль. Словно кто-то физически скручивает мозг, разрывает на кусочки и каждый кусочек сжигает.

– Вы правы, Эльсимина, кое-что и в самом деле пригодится, – светским тоном, как ни в чём не бывало, сообщает Ашш, и, не успевает тётушка перевести дыхание и поверить, что боль ушла, как ей снова становится больно, но уже не там. Она опускает глаза – я вижу нож в животе, и расплывающееся по платью красное пятно, и зачем-то Эльсимина снова поднимает взгляд, так что последнее, что я вижу – равнодушные глаза безжалостного Императора Ашш-Ольгара, когда он этот самый нож поворачивает. И думается мне почему-то о совершеннейшей ерунде – он не почувствовал, что я там, в теле тёти, или ему совершенно всё равно?..

– Что? – спрашивает у кого-то требовательно Ашш-Ольгар. Я открываю глаза и не могу понять: то ли я всё ещё в теле тёти, но тогда странно, что мне не больно, то ли всё-таки в своём. А может, в чьём-то ещё? А то уж как-то очень странно эти серые глаза на меня смотрят…

– В Ике. Всё, что было в камне, теперь каким-то образом привязано к Ике. Она – артефакт кваррны. И, видимо, её хозяйка… – кажется, этот немного растерянный голос принадлежит Шаргрену.

И я понимаю, что я в своём теле, но это, чёрт возьми, совсем не хорошо, и даже очень плохо, потому что взгляд моего Господина, как и воздух вокруг меня холодают, а значит, по какой-то жестокой насмешке судьбы, я дважды проживу, если можно так сказать, смерть от Ашш-Ольгара. Он протягивает руку к моему горлу, и я закрываю глаза. Часть меня требует бороться, но я не могу пошевелиться, и у меня нет слов, чтобы умолять. Просто пусть это будет не так больно. И быстро. Пожалуйста, Ашш. Хоть это, пожалуйста…

ГЛАВА 34. Казнь

– Ика? – зовёт Ашш, и мне приходится всё же на него посмотреть. Это отнюдь не добавляет мне оптимизма и храбрости, ведь из серо-стальных глаз моего Господина глядит тьма, и в ней живут чудовища, и как минимум половина этих чудовищ пришла за моей головой.

– Как так получилось, Ика? – очень ровно спрашивает он.

– Роковая случайность, мой сиятельный Господин, – шепчу почти беззвучно, стараясь как-то отделаться от ощущения ножа поворачивающегося в груди. Всё слишком свежо ещё и поэтому слишком по-настоящему.