– Расскажешь? – предлагает Ашш-Ольгар, словно бы у меня есть выбор. Как будто я готова пережить ещё одно вторжение в голову или же молча отправиться на тот свет…

Будучи не в том состоянии, чтобы подбирать слова, да и не считая это нужным, я вываливаю всё, начиная с «я сидела и ждала казни» и заканчивая «и Вы повернули нож». Я избегаю встречаться с Ашш-Ольгаром взглядом, так что успеваю изучить всё вокруг: от серых невзрачных стен и такого же потолка – это всё до боли знакомо и похоже на монастырскую келью, до застывшего в немного странной позе Шаргрена. И, судя по тому, насколько эмпат неподвижен, как смотрит, застыл он вовсе не по своей воле.

– Ика… – снова говорит Ашш и… обнимает меня. Я не знаю, что делать и что думать, и уж тем более что говорить, но даже если бы и знала, сказать бы не смогла – меня душат накопившиеся слёзы. И вырываются-таки наружу, против всяких правил, невзирая на субординацию и моё нежелание.

Ашш же… гладит меня по голове, а я никак не могу отделаться от мысли, что именно этой рукой буквально несколько минут назад он вонзил нож мне в грудь. И, может, он сейчас вот меня пожалеет, а потом как полоснёт по горлу…

– Убьёшь? – шепчу, устав мучиться сомнениями.

– Нет. Тебя – нет, – чуть помедлив, отвечает он. И я малодушно даже не пытаюсь уточнить, кого да.

От пережитого накатывают усталость и безразличие, я механической куклой следую по пятам за своим Господином. Вниз в подвал, посмотреть ещё раз на обломки камня и лишний раз убедиться, насколько Ашш-Ольгар жесток – муж Эльсимины, этот несчастный измождённый закованный, тоже убит. Наверх, в библиотеку. И снова вниз, в какие-то другие кельи – это и в самом деле монастырь, и везде копошатся какие-то неуловимо похожие друг на друга и на нашего знакомого Диего люди, они почему-то слушаются моего Господина, и смотрят на него со страхом, а некоторые ещё с обожанием.

Когда мы отправляемся обратно, я зачем-то говорю, что да, могу ехать сама, даже хочу, и, честно признаться, то жалею об этом, то наоборот радуюсь – таких противоречивых эмоций по отношению к Ашш-Ольгару я не испытывала ещё никогда. Мне хочется то бежать от него без оглядки, то отомстить, то просто обнять.

Ночью он мне снится: ходит вокруг, внимательно разглядывая, и я снова не могу не вспоминать Эльсимину, что, впрочем, не мешает мне в свою очередь рассматривать его. Ашш больше не пустой. Но и сияющего тумана вокруг него нет, и змеища стала, кажется, лишь больше и активнее, а только мерещится мне, что она не тянет теперь силы из него, а наоборот – невиданное дело – отдаёт.

– Твоя казнь через час, пойдёшь? – интересуется мой добрый Господин, как только я открываю глаза.

– А что, можно не ходить? – я ещё не проснулась и не в состоянии оценить чёрный юмор Его Императорского Величества.

– Можно, – легко соглашается Ашш-Ольгар. – Схожу без тебя.

Я бы хотела на него посмотреть. Наверняка, его глаза сейчас смеются, может, даже едва заметная усмешка скользит по губам… но я боюсь. Иррациональный страх заставляет отводить взгляд, как будто стоит встретиться глазами, и в груди моей снова повернётся нож. Глупо, трусливо, я знаю. Но как есть уж. Может быть, нужно просто больше времени. А может, нужно включить голову и держаться от него как можно дальше.

Тем не менее, удивляясь самой себе, я говорю:

– Я с Вами, мой Господин. Как меня казнят?

– У тебя есть предпочтения? – охотно отзывается Ашш. Я всё-таки бросаю в его сторону быстрый, косой взгляд – он сидит на корточках возле кровати и пристально меня рассматривает. Почему-то я краснею.

– Быстро и небольно, мой Господин, – шепчу, разглядывая и теребя край одеяла. Про «от старости» с магом лучше не шутить. Впрочем, с этим вот вообще лучше не то что не шутить, не связываться, а я зачем-то связалась…

– Это в следующий раз, – смеётся Ашш-Ольгар. И тут же добавляет уже серьёзно. – Тебе и в самом деле не обязательно идти.

Он не договаривает, но я и так понимаю – сам Ашш непременно бы пошёл. Прислушиваюсь к себе, пытаясь понять, что страшнее – с Ашшем или без него, и на это у меня нет однозначного ответа. Но всё же я иду.

Мы выходим из неприметного дома, расположенного в нескольких кварталах от дворца, и устремляемся к главной площади. Я чувствую себя странно, шагая под руку с Ашш-Ольгаром, словно мы обычные горожане, муж и жена, и, должно быть, нереалистичность происходящего придаёт смелости спросить:

– А что Вы всё-таки сделали со змеёй, мой Господин?

Ашш на секунду останавливается, поворачивается ко мне и так смотрит, что я сразу вспоминаю это его дурацкое правило – целовать за каждое «Господин», и даже успеваю испугаться. Но он не целует, как ни в чём не бывало идёт дальше, и на смену страху приходит нечто, весьма похожее на разочарование. Странно устроен человек. По крайней мере, человек по имени Ика Стайер.

– Я отдал ей всю силу, которая была в пустыне, – поясняет Ашш-Ольгар, когда я уже и не жду. – Так что магической аномалии в пустыне больше нет, а змея… теперь она мне должна.

Я чувствую, что наглею, но остановиться не могу. Когда ещё мой сиятельный Господин будет настроен отвечать на вопросы…

– Муж Эльсимины… Вы его убили?

Я надеюсь, что он пояснит сам, и мне не придётся задавать вопросы «зачем» или «почему», превращая любопытство в претензии. Но Ашш роняет лишь короткое и безэмоциональное «да», и приходится:

– За что?!.

– За принадлежность к кваррне! – отрезает он, интонацией недвусмысленно давая понять, что я зашла куда-то не туда. Я благоразумно молчу, и он добавляет. – И мне ничуть не жалко этого пожирателя.

– Пожирателя?!

Я даже спотыкаюсь от неожиданности, Ашш ловит меня, не сбиваясь с шага, и мы идём дальше, через торговые ряды, где уже продают сувениры в виде маленькой тряпично-соломенной куколки в золотом платье. Значит ли это, что меня сожгут?

– Пожирателя. Эльсимина таким образом им управляла, – негромко поясняет Ашш-Ольгар. И тут же всё портит, прибавляя. – Не будь он пожирателем, я бы всё равно его убил, Ика.

Наверное, надо всё-таки бежать… вот только вряд ли он меня отпустит, пока ко мне кроется всё могущество кваррны. Об этом я думала вчера всю обратную дорогу – мне надо попробовать как-то их отпустить, всех этих несчастных, и тех, кто оступился и сознательно пришёл в кваррну, и уж тем более тех, кто и не помышлял об этом, став жертвой обмана.

На площади людно и шумно, и, кажется, некоторые пришли сюда как на самый настоящий праздник. Это никак не укладывается у меня в голове. Я напоминаю сама себе, что эти люди любили своего царя, и ненавидят теперь меня, считая его убийцей, но всё равно мне грустно и тошно от повисшего в воздухе радостного предвкушения.

На помосте и в самом деле сложен костёр, но кроме него ещё есть целый набор пыточных приспособлений. Видимо, праздник предполагается провести с размахом. Мне становится нехорошо от предстоящей программы, я отворачиваюсь, утыкаюсь Ашшу в плечо. Зачем ты привёл меня сюда, мой жестокий Господин? В назидание, для лучшего послушания?