В течение нескольких минут я пытаюсьвосстановить картину. Вчера из Флориды нежданно-негаданно нагрянули Делберт иВера. Каким-то образом в руки им попал последний вариант завещания мисс Бердии, увидев, что старушка стоит двадцать миллионов баксов, они всерьезозаботились её благосостоянием. Потом они прознали, что мисс Берди сдаеткурятник неведомому адвокату, и это озаботило их ещё сильнее. Делберт позвонилво Флориду Рэндолфу, и тот во всю прыть кинулся сюда, волоча за собой своюупакованную в пластик потаскушку. Весь сегодняшний день они пытали мамашу инаконец пришли к выводу, что отныне и впредь будут с неё пылинки сдувать.

Лично мне на все это наплевать. Хотя в глубинедуши даже немного забавно. Интересно, что случится, когда они выяснят правду?

Но пока мисс Берди счастлива. И мне остаетсятолько порадоваться за нее.

Доктор Уолтер Корд назначил мне встречу надевять утра, но я приезжаю раньше. А мог бы и не торопиться. Битый час я жду,листая медицинскую карту Донни Рэя, которую давно уже выучил наизусть.Постепенно приемная заполняется онкологическими больными. Я стараюсь несмотреть на них.

В десять за мной приходит медсестра. Я следуюза ней по лабиринту коридоров в строгий, без единого окна, смотровой кабинет. Ипочему из всех медицинских профессий Корду понадобилось выбрать именноонкологию? Впрочем, должен же кто-то потчевать этих страдальцев.

Да и почему, например, кто-то юриспруденциювыбирает?

Я усаживаюсь на стул с папкой в руках итерпеливо жду ещё четверть часа. Снаружи слышатся голоса, потом дверьраспахивается. В кабинет стремительно входит молодой человек лет тридцати пяти.

— Мистер Бейлор? — спрашивает он, протягиваяруку. Я встаю, и мы обмениваемся рукопожатием.

— Да.

— Уолтер Корд. Я очень спешу. За пять минутуложимся?

— Надеюсь.

— Тогда давайте сразу к делу, — торопит он,выдавливая улыбку. — Меня пациенты ждут. — Я прекрасно знаю, что врачиадвокатов терпеть не могут, но почему-то не виню его.

— Спасибо за вашу справку. Она оченьпригодилась. Мы уже взяли показания у Донни Рэя.

— Замечательно. — Корд выше меня дюйма начетыре, и взирает сверху вниз, как на остолопа.

Стиснув зубы, я цежу:

— Я бы хотел, чтобы вы выступили свидетелем.

Он реагирует на мои слова, как и все врачи.Они ненавидят судебные процессы лютой ненавистью. И даже иногда соглашаютсяпринести под присягой письменные показания, лишь бы не выступать в суде.Впрочем, согласия у них можно и не спрашивать. В случае отказа, адвокаты поройприбегают к убийственному оружию — повестке. Во власти адвоката вызватьповесткой кого угодно, и в том числе врачей. Так что, в определенном смысле,юристы имеют над врачевателями власть. Отчего те ещё больше ненавидят нашегобрата.

— Мне некогда, — сухо говорит Корд.

— Я знаю. Но это не мне нужно, а Донни Рэю.

Он хмурит брови и напряженно сопит. Потомбурчит:

— За дачу свидетельских показаний моя такса —пятьсот долларов в час.

Я к этому готов, поэтому в обморок не падаю.На лекциях нам рассказывали, что некоторые эскулапы берут и больше. Но я здесьс протянутой рукой.

— Мне это не по карману, доктор Корд. Я всегополтора месяца работаю, а, уплатив такую сумму, пойду по миру. Пока это моеединственное стоящее дело.

Поразительно, как важно порой говорить правду.Это малый, наверное, зашибает миллион баксов в год, но моя прямота егообезоруживает. Вижу, как в глазах зарождается сочувствие. Несколько мгновенийон ещё колеблется, возможно, сопереживает Донни Рэю, которому бессилен помочь,или меня жалеет. Трудно сказать.

— Хорошо, тогда я выставлю вам счет, — говоритон. — Оплатите, когда будете в состоянии.

— Спасибо, док.

— Поговорите с моей секретаршей и выберитевремя. Можно провести эту процедуру здесь?

— Разумеется.

— Вот и прекрасно. Ладно, я побежал.

По возвращении в контору, я застаю у Декаклиента. Это довольно дородная и прекрасно одетая женщина средних лет. Поприглашению Дека, я захожу в его кабинет. Меня представляют миссис МаджДрессер, которая желает развестись с мужем. Глаза её распухли от слез и, стоиломне облокотиться о стол Дека, как мой компаньон подсунул мне блокнот, накотором накарябано:

«Она набита деньгами».

Целый час мы выслушиваем Мадж, и история еёкрайне печальна. Муж-выпивоха, колошматит её, падок до женщин, продувается вкарты, да и дети подкачали, а вот сама она — просто золото. Два года назад,когда она впервые подала на развод, муж метким выстрелом высадил стекло вкабинете её поверенного. Обожает, стервец, оружие, всех застращал. Тут ямельком посматриваю на Дека, но тот не спускает глаз с клиентки.

Она вносит шестьсот долларов аванса и обещаетзаплатить еще. Завтра же мы возбуждаем дело о разводе. Она правильно поступила,обратившись в контору Руди Бейлора, заверяет Дек. Здесь её дело в надежныхруках.

Не успел её след просохнуть, как звониттелефон. Мужской голос спрашивает меня. Я представляюсь.

— Здравствуйте, Руди, это Роджер Райс,поверенный. Мы с вами не знакомы.

В поисках работы я, кажется, перевидал всехюристов Мемфиса, но Роджера Райса не припоминаю.

— Да, похоже. Я совсем недавно варюсь в этомсоку.

— Ну да. Мне пришлось позвонить в справочную,чтобы разыскать вас. Послушайте, ко мне сейчас заглянули братья Берди — Рэндолфи Делберт, со своей матерью, Берди. Кажется, вы их знаете.

Я попытался представить, как Берди, сидя междусыновьями, глупо улыбается и бормочет: «Да, я так рада!»

— Да, с мисс Берди я хорошо знаком, —непринужденно отвечаю я.

— Вообще-то они сейчас сидят в моем кабинете,а я отлучился в конференц-зал, чтобы позвонить вам. Дело в том, что я занимаюсьеё завещанием и… словом, речь идет об очень крупных деньгах. Говорят, выпытались изменить её завещание.

— Да, это верно. Несколько месяцев назад яприготовил черновой вариант, но она так и не настроилась на то, чтобы довестидело до конца.