В понедельник Дек заявляется поздно, почти вдесять. Несколько минут мы болтаем о том, о сем. Дек хочет сегодня пообедатьпораньше, уверяет, что это важно.

Уже в одиннадцать мы покидаем контору ипроходим два квартала до вегетарианской продуктовой лавки, в тыльной частикоторой разместился крохотный ресторанчик. Мы заказываем пиццу без мяса иапельсиновый чай. Дек явно нервничает, тик его заметен больше обычного, прималейшем шуме голова его дергается, как у марионетки.

— Дельце есть, — шепчет он.

Мы сидим в кабинке. Остальные шесть столов встоль ранний час пустуют.

— Здесь нас никто не подслушивает, Дек, —ободряю я его. — Что там у тебя?

— В субботу, сразу после допроса, я поехал ваэропорт. В Даллас слетал, а оттуда махнул в Лас-Вегас и снял номере в отеле«Пасифик».

Понятно, опять запил, значит. Прокутил вседеньги, вот и сидит теперь без гроша.

— А вчера утром пообщался по телефону сБрюзером, и он велел, чтобы я срочно сматывался. Дескать, фэбээровцы следили замной от самого Мемфиса, и мне нужно рвать когти. Кто-то все время сидит у меняна хвосте, и я должен немедленно возвращаться в Мемфис. Брюзер велел передатьтебе, что и ты у федиков на крючке, поскольку ты единственный адвокат, которыйработал и на него и на Принца.

Я отхлебнул чай, чтобы промочить внезапнопересохшее горло.

— Так ты знаешь, где… Брюзер? — Я говорюгромче, чем следует, но нас никто не слышит.

— Нет, — отвечает он, нервно шаря глазами позалу. — Не знаю.

— Но он хоть в Вегасе?

— Сомневаюсь. Думаю, что он специально отрядилменя туда, чтобы сбить с толку федеральных ищеек. Слишком уж логично было быискать Брюзера в Вегасе, а коль так, то его там нет.

Перед моими глазами пелена, в мозгулихорадочно роятся мысли. На ум приходят тысячи вопросов, но задать их всесразу я не могу. Многое, ох, многое, мне хотелось бы знать, но ещё больше знатьмне вовсе не следует. С минуту мы молча таращимся друг на друга.

А я то думал, что Брюзер с Принцем схоронилисьв Сингапуре или в Австралии, канули бесследно.

— А почему он с тобой связался? — спрашиваю я,осторожно подбирая слова.

Дек закусывает губу, словно собираетсязаплакать. Видны кончики его здоровенных, как у бобра, резцов. Он молча скребетв затылке. Время, кажется, остановило свой бег.

— Ну, — говорит он наконец, — похоже, тут уних кое-какие бабки остались. Теперь они хотят их вызволить.

— Они?

— Да, похоже, они держатся вместе.

— Понятно. И что они от нас хотят?

— В детали мы пока не вдавались, — уклончивоотвечает Дек. — Но, судя по всему, они всерьез ждут от нас помощи.

— От нас? — снова переспрашиваю я.

— Ну да.

— В смысле — от тебя и от меня?

— Угу.

— И сколько там денег?

— Об этом пока речь не шла, но, должно быть,целая куча, иначе Брюзер вряд ли пошел бы на такой риск.

— И где эти деньги?

— В подробности он вдаваться не стал. Сказалтолько, что это наличняк, который спрятан в надежном месте.

— И он хочет, чтобы деньги взяли мы?

— Вот именно. Думаю так: денежки спрятаныгде-то в городе, возможно, в нескольких шагах от нас. Поскольку фэбээровцы ихдо сих пор не нашли, то, скорее всего, уже и не найдут. Нам Брюзер и Принцдоверяют, вдобавок мы с тобой теперь вполне легальная фирма, а не пара уличныхпроходимцев, которые, наложив лапу на их деньги, тотчас дали бы деру. По плануБрюзера, мы погрузим бабки в грузовичок, отвезем им, и — все будут счастливы.

Мне трудно судить, сколько на самом делесказал Деку Брюзер, а сколько он домысливает. Да я и знать этого не хочу.

Но меня гложет любопытство.

— И что мы получим за всю эту головную боль?

— Об этом мы не условились. Но куш будетизрядный, это как пить дать. К тому же свою часть мы можем вперед взять.

Дек уже все рассчитал.

— Нет, Дек. Выкинь эту затею из головы.

— Да, я и сам понимаю, — уныло говорит он,сразу смиряясь с поражением.

— Слишком рискованно.

— Угу.

— Выглядит, конечно, заманчиво, но недолго и втюрягу угодить.

— Да, ты прав, но не предложить я не мог, —отвечает Дек с таким видом, точно он изначально не помышлял склонить меня насвою сторону. Перед нами ставят тарелку с кукурузными чипсами и оливковымхуммусом. Каждый из нас терпеливо проводит взглядом удаляющегося официанта.

Да, мне и самому приходило в голову, что яединственный человек, который в свое время работал на обоих беглецов, но я идумать не смел, что федеральные агенты устроят за мной слежку. Аппетита мигомкак не бывало. Во рту по-прежнему полная сушь. При малейшем звуке я вздрагиваю.

Мы оба погружаемся в невеселые мысли иневидящим взором пялимся перед собой на стол. Приносят пиццу, а мы все неразговариваем и сосредоточенно жуем в полном молчании. Меня интересуютподробности. Каким образом Брюзер связался с Деком? Кто оплатил его поездку вЛас-Вегас? Первый ли это был их контакт после бегства Брюзера и Принца?Собираются ли они общаться и впредь? И почему наконец Брюзер до сих пор неутратил интереса к моей персоне?

Туман в мозгах рассеялся, и в голове моейродились две мысли. Во-первых, раз уж Брюзеру по силам было выяснить, что заДеком следили по пути в Вегас, то ему тем более не составит труда найти людей,способных извлечь денежки из тайника в Мемфисе. Зачем тогда мы ему сдались? Авот зачем — ему наплевать, если нас схватят! Во-вторых, фэбээровцы до сих порне удосужились допросить меня лишь по той простой причине, что не хотелиспугнуть добычу. Куда проще наблюдать за жертвой, которая ничего неподозревает.

И еще. Я ничуть не сомневаюсь, что мойплюгавый приятель собирался вовлечь меня в более подробный разговор оспрятанных деньжищах. Дек, конечно же, знает куда больше, нежели рассказывает,да и позвал он меня сюда, уже разработав план действий.

И я не настолько глуп, чтобы не понимать:легко он от своего не отступится.

* * *