Адвокат, впрочем, быстро приходит в себя,однако зло уже содеяно. Он передает письмо полусонному Хиллу, который даже неподозревает, что получил от босса гранату с выдернутой чекой. Несколько секундмы следим за Хиллом, и — тот застывает как громом пораженный.

— Прерываем протокол, — требует Киплер.Стенографистка послушно замирает, а видеооператор останавливает запись. —Мистер Драммонд, для меня очевидно, что это письмо вы видите впервые. Болеетого, интуиция подсказывает мне, что это не последний документ, которыйпытаются скрыть от вас ваши клиенты. В свое время я достаточно поднаторел висках к страховым компаниям, чтобы уразуметь: необходимые бумаги имеют свойствосперва исчезать, а потом всплывать, причем в самый неудачный момент. — Киплерсклоняется над столом и едва не тычет в Драммонда пальцем. — Если вы или вашиклиенты попытаются утаить от истца важные документы, я наложу на вас штраф. Выоплатите не только судебные издержки, но и почасовую работу поверенного, причемпо той же ставке, по которой оплачивают ваш труд ваши клиенты. Надеюсь, я ясновыразился?

Да, другая возможность заработать две споловиной сотни в час мне, боюсь, не скоро представится.

Драммонд и его лизоблюды ещё не оправились отудара. Могу только представить, как воспримет это письмо жюри присяжных —драммондовским сподручным это тоже наверняка ясно.

— Ваша честь, вы обвиняете меня в сокрытиидокументов? — скрипит Драммонд.

— Пока нет. — Палец Киплера по-прежнемунаставлен на Драммонда, словно ствол пистолета. — Пока я только предупреждаю.

— На мой взгляд, ваша честь, вам бы следовалопередать это дело кому-нибудь другому.

— Это ходатайство?

— Да, сэр.

— Отказано. Что-нибудь еще?

Драммонд шуршит бумагами, убивая время.Напряжение потихоньку спадает. Бедная Дот сидит, превратившись в каменноеизваяние; опасается, наверное, что весь этот бедлам возник из-за нее. Я,признаться, тоже немного не в своей тарелке.

— Возобновляем заседание, — молвит Киплер, неспуская глаз с Драммонда.

Тот задает один за другим ещё нескольковопросов, на которые Дот должным образом отвечает. Еще несколько документовпоследовательно плывут по конвейеру. В половине первого мы прерываемся на ланч,а час спустя снова собираемся в прежнем составе. Дот уже изнемогает.

Киплер в довольно жестких выражениях требует,чтобы Драммонд не тянул кота за хвост. Драммонд старается, но ему это плохоудается. Стиль его выработан годами, денег приносит чертову уйму, а вопросыможно задавать до бесконечности.

Тогда моя клиентка прибегает к тактике,которой я не могу не восхищаться. Она заявляет во всеуслышание (не дляпротокола, разумеется), что у неё проблемы с мочевым пузырем — ничего уж оченьсерьезного, но, черт возьми, ей ведь уже почти шестьдесят! Словом, туалетприходится посещать все чаще и чаще. Драммонд, как и следовало ожидать, тут женачинает бомбардировать Дот вопросами про её мочевой пузырь, но Киплер довольнобыстро пресекает эту тему. Как бы то ни было, каждые четверть часа Дот сизвинениями покидает зал. Возвращаться она не торопится.

Лично я убежден, что с мочевым пузырем у неёвсе в порядке и готов отдать голову на отсечение, что она просто запирается вкабинке и дымит как паровоз. Это её успокаивает, а вот терпение Драммондапостепенно истощается.

В половине четвертого, через шесть с половинойчасов после начала, Киплер объявляет, что допрос свидетеля завершен.

* * *

Впервые более чем за две недели подъезд к домусвободен от взятых напрокат автомобилей. Лишь «кадиллак» мисс Берди одинокомаячит перед домом. Я, как в былые времена, останавливаю свою машину прямо заним, выхожу и огибаю дом. Внутренний дворик пуст.

Итак, они наконец сгинули. Со дня приездаДелберта мне так ни разу и не удалось поговорить с мисс Берди, а мне уже естьчто сказать ей. Нет, я вовсе не сержусь на нее, просто хочется потолковать подушам.

Я подхожу к шаткой лестнице, ведущей наверх, вмою берлогу, и вдруг слышу голос. Он даже отдаленно не напоминает щебет миссБерди.

— Руди, у вас найдется минутка? — Яповорачиваюсь и вижу Рэндолфа, который встает с кресла-качалки.

Я оставляю портфель с пиджаком на ступеньках ииду во внутренний дворик.

— Присаживайтесь, — приглашает Рэндолф. — Уменя к вам разговор. — Он улыбается и, похоже, чувствует себя на верхублаженства.

— А где мисс Берди? — любопытствую я. В еёдоме темно.

— Она, м-мм, в некотором роде уехала. Хочетпожить с нами во Флориде. Сегодня утром улетела.

— А когда она вернется? — спрашиваю я. Меняэто, конечно, не касается, но удержаться трудно.

— Понятия не имею. Может, вообще никогда.Отныне все её дела будем вести мы с Делбертом. В последние годы мы несколькозабросили старушку, и теперь нужно наверстать упущенное. — Он выжидательномолчит, затем добавляет: — Нам бы хотелось, чтобы вы оставались здесь. Болеетого, мы готовы предложить вам сделку. Вы живете здесь, присматриваете задомом, следите, чтобы все было в порядке, а за проживание мы с вас ничего неберем.

— Что значит — «присматривать за домом»?

— Обычные пустяки, ничего особенного. Мамочкаговорит, что за лето вы всему этому научились, вот и продолжайте в том же духе.Всю почту нам будут пересылать во Флориду, так что эта забота с плеч долой. Вслучае чего — звоните мне. По-моему, Руди, сделка выгодная.

Еще бы, черт побери!

— Я согласен, — говорю я.

— Вот и прекрасно. Мамочка в вас души не чает,говорит, что вы славный малый, и вам можно доверять. Несмотря даже на то, чтовы юрист. Ха-ха-ха!

— А как быть с её «кадиллаком»?

— Завтра я сам отправляюсь на нем во Флориду.— Рэндолф вручает мне пухлый конверт. — Здесь ключи от дома, телефоны страховыхагентов, фирмы, установившей сигнализацию, и тому подобное. Включая мой адрес ителефон.

— А где она будет жить?

— Вместе с нами, неподалеку от Тампы. У настам симпатичный домишко с уютной спаленкой для гостей. Мамочке там будетхорошо. Да и дети мои живут поблизости, так что скучать у нас ей не придется.