— А почему? — Голос Райса звучит вполнедружелюбно. Адвокат выполняет свою работу, и не его вина, что они нагрянули кнему всей гурьбой. Поэтому я в нескольких словах излагаю ему желание мисс Бердиоставить все свое состояние преподобному отцу Кеннету Чэндлеру.

— Неужто она и в самом деле так богата? —спрашивает Райс.

Не могу же я выложить ему правду. Да и вообщенеэтично без согласия мисс Берди приоткрывать какие-либо касающиеся еёсведения. Тем более, что добыты они довольно сомнительным, хотя и не вполнепротивозаконным способом. Словом, руки у меня связаны.

— А что она сама вам сказала? — в свою очередьспрашиваю я.

— Не слишком много. Что-то про состояние вАтланте, доставшееся в наследство от второго мужа. Но, стоило мне толькокопнуть чуть глубже, как она тут же забилась в раковинку.

Что ж, очень знакомая картина.

— А зачем ей понадобилось изменить завещание?— интересуюсь я.

— Она хочет оставить все своим наследникам —детям и внукам. Мне просто хотелось бы знать, есть ли у неё эти деньги.

— Я об этом ничего не знаю. Копиязавещательного распоряжения, утвержденная судом, хранится в Атланте. Доступа кней нет, а больше мне ничего не известно.

Райс не удовлетворен, но добавить мне нечего.Обещаю только отправить ему по факсу имя и номер телефона адвоката мисс Берди вАтланте.

* * *

Когда в десятом часу вечера я возвращаюсьдомой, то вижу, что число взятых напрокат автомобилей, выстроившихся гуськом нанашей подъездной аллее, стало ещё больше. Я вынужден оставить машину на улице,отчего настроение мое сразу портится. В темноте я крадучись пробираюсь в своюберложку и достигаю спасительного убежища, не замеченный компанией, собравшейсяво внутреннем дворике.

Должно быть, это уже следующее поколение.Внуки. Сидя в темноте у оконца крохотной кухоньки, я уплетаю куриное фрикасе иприслушиваюсь к голосам. Делберта и Рэндолфа я узнаю легко. Время от временивлажный воздух полнится кудахтаньем мисс Берди. Остальные голоса значительномоложе.

Наверное, детки обставили эту сцену наподобиезвонка в скорую помощь или в службу спасения.

«Приезжайте скорее! У старухи денег куры неклюют! Мы то думали, что она бедна как церковная крыса».

И — начинается цепная реакция.

«Срочно приезжайте! Ваши имена упомянуты взавещании, и напротив каждого из них красуется миллион баксов. А Берди спит ивидит, как перепишет свою последнюю волю. Занимайте круговую оборону! Пораокружить бабульку любовью».

Следуя совету судьи Киплера и с егоблагословения, мы собрались взимать свидетельские показания у Дот прямо в залесуда. После того как Драммонд, даже не соизволив проконсультироваться со мной,назначил допрос Дотти в моей конторе, я наотрез отказался играть под его дудку.Вмешался судья Киплер, позвонил Драммонду, и дело было улажено в считанныесекунды.

Во время допроса Донни Рэя каждый из нас имелвозможность вволю налюбоваться на Бадди, пока тот торчал в своем драндулете. Япояснил Киплеру, а потом и Драммонду, что, на мой взгляд, допрашивать Бадди нестоит. Он и в самом деле не в себе, как не раз говорила Дот. Бедняга совершеннобезобиден и ведать себе не ведает обо всей этой заварухе со страховкой. Ни водном из относящихся к делу документов нет и намека на Бадди. За все время я ниразу не слышал, чтобы он произнес хоть одну законченную фразу. Я дажепредставить не могу, как Бадди выдержит долгую процедуру взимания свидетельскихпоказаний. Кто знает, а вдруг он начнет буянить и намнет бока паре-тройкеадвокатов?

Дот решает, что Бадди нужно оставить дома.Накануне я натаскивал её целых два часа, пытаясь предвосхитить возможныевопросы Драммонда. Позже, в ходе судебного процесса, ей придется выступить ужеофициальным свидетелем, тогда как предстоящий сейчас допрос будет носить лишьпредварительный характер. Первым начнет Драммонд, руки у которого полностьюразвязаны, и он будет иметь право расспрашивать свидетельницу буквально о чемугодно. Это может продолжаться несколько часов.

Киплер хочет присутствовать и при этомдопросе. Мы все рассаживаемся за одним из адвокатских столов перед судейскойскамьей. Судья сам дает указания видеооператору и стенографистке. Тут еговотчина, и он волен делать все, что ему заблагорассудится.

Лично я убежден, что Киплер просто опасаетсяоставить меня один на один с Драммондом. Их же неприязнь друг к другу настолькоочевидна, что бросается в глаза. Меня это только радует.

Бедняжка Дот сидит одна во главе стола, рукиеё заметно дрожат. Я устраиваюсь неподалеку, но от моего соседства она, похоже,нервничает ещё больше. На ней парадная блузка и почти новые джинсы. Я пояснилей, что специально разодеваться ни к чему, так как эту видеозаписьдемонстрировать присяжным не будут. Зато во время самого судебного процесса ейнеобходимо появиться в платье. А вот что нам с Бадди делать — одному Богуизвестно.

Киплер сидит по мою сторону стола, но довольнодалеко, рядом с женщиной, которая снимает все происходящее на видеокамеру.Напротив расположился Драммонд со своей командой. Сегодня ему помогают трое —Б.Дьюи Клей Хилл-третий, М.Алек Планк-младший и Брэндон Фуллер Гроун.

Дек сейчас тоже в здании суда; он шныряет покоридорам, подлавливая возможных клиентов. Обещал заглянуть попозже.

Итак, на глазах у пяти адвокатов и судьи ДотБлейк воздевает правую руку и присягает говорить правду, только правду и ничего,кроме правды. Да, окажись я на её месте, я бы тоже дрожал мелкой дрожью.Драммонд сверкает ослепительной улыбкой, для протокола называет Дот свои имя идолжность, и затрачивает целых пять минут, с подчеркнутым дружелюбием поясняяей цель данного допроса. Все хотят только выяснить истину. Он даже пытаться нестанет сбивать её с толку или запутывать. Дот вправе консультироваться со своимзамечательным адвокатом и так далее и тому подобное. Драммонд не торопится.Время ведь идет.