смех. – Нет, эта честь перейдет ко мне лишь через много недель.

Айша встала на ноги. Обычно она могла смотреть Омару в лицо, не моргнув и глазом. Сейчас ей трудно было выдерживать его взгляд.

– Я… потеряла браслет, – пробормотала она.

Омар показал ей реликвию.

– Невеликая жертва. У меня есть его близнец. – Он шагнул к ней с безмятежной улыбкой и протянул руку. – Джунейд и Тавил сказали, что у тебя есть нечто гораздо более ценное.

Он потянул с нее шарф. Айша ощутила прохладу ошейника на своей коже.

Омар прикоснулся к реликвии пальцем.

Айшу вдруг жутко затошнило. Мир подернулся пеленой. Она зашипела, зажмуриваясь. «Нет, – сказала Воскреситель. – Смотри».

Айша заставила себя открыть глаза.

Она увидела призрака. Прекрасная женщина с теплыми карими глазами стояла позади Омара и смотрела на Айшу из-за его спины. Айша была с ней незнакома – и все же узнала ее.

Когда-то они были подругами. Хотя они обе имели дело с воспоминаниями, Айша – Воскреситель – была смертью, а магия этой женщины была жизнью. «Я люблю людей, – как-то сказала она. – Они – божье творение, как и мы, так зачем нам им вредить?»

«Потому что они пытаются нас уничтожить», – ответила Воскреситель.

Однако ее подруга, вечная миротворица, не пожелала этому верить.

«Они просто боятся нас, потому что у нас больше силы. Если мы покажем им, что мы равны, они не станут причинять нам вред».

И они попытались это сделать. Их правитель попытался. Однако люди злоупотребили его добротой. Они убивали джиннов и крали реликвии, но подруга Айши все равно говорила: «Я не верю, что они неисправимы». Это были ее последние слова, перед тем как их мир потонул и она исчезла навсегда. Позже Воскреситель ощутила издалека ее смерть. Однако она так и не узнала, где это произошло и чем оказалась ее реликвия.

Айша выпучила глаза. Ифрит – ее когда-то звали Мистиком – печально ей улыбнулась.

А потом она исчезла, растворилась в воздухе, когда Омар убрал руку.

– Ты хоть одно мое слово услышала, Айша?

Она судорожно сглотнула.

– Да. Меня просто… отвлекли голоса.

Омар выгнул бровь:

– Голоса?

– Мертвых, – уточнила Айша. – Эта реликвия позволяет мне слышать их голоса.

Омар уставился на нее. Она была знакома с этим выражением его лица: эту маску стоицизма он надевал для того, чтобы другие не смогли разобраться в его реакции. Айша заставила себя выдержать его взгляд.

Почему за ним следует ифрит? Он обещал сообщить им, если найдет реликвию повелителя джиннов. И она хорошо знала своего Короля: Омар ни за что не позволил бы никому его преследовать, даже призраку.

– Мое личное мнение, сейиди, – тут Тавил ухмыльнулся, – бинт Луас не справляется с реликвией. Даже в Хибане глаза у нее были мутными.

Айша нахмурилась:

– У меня – мутными? Это же у тебя выкрали сокровища!

Она до сих пор помнила, с каким лицом он поймал ее наутро после распродажи купца. Он паниковал, заикался – и проклинал ее. Вот и сейчас у него лицо скривилось, и он обжег ее ненавидящим взглядом.

– Это потому, что ты…

– Хватит. – Омар говорил негромко, но пугающе, и Тавил смолк. – Нам некогда переругиваться. Я вызвал подкрепление и не хочу опоздать на место встречи. – Он нахмурился. – Вы знаете, как давно я ищу эту лампу. Больше ждать я не намерен.

Она и правда это знала. Омар уже много лет обшаривал этот район в поисках реликвии. И только совсем недавно, когда султан приказал Хакиму составить карту на основе описаний Амира, Король наконец определился с местом. Айша даже предположила, что он откладывал убийство султана ради этих координат. И, возможно, терпеливо ждал случая подставить брата, чтобы обвинили в этом убийстве его.

Айша поспешила прогнать мысли о принце, пока они ею не овладели. Она всегда знала, что принц Мазен – козел отпущения. Однако это нисколько не уменьшало тяжести ее вины. Она у него в долгу за то, что он спас ей жизнь. И кроме того, его общество в итоге оказалось вполне терпимым. Даже приятным. А теперь она его предала, и он никогда ей этого не простит.

«Ты все еще можешь от всего этого уйти», – прошептала Воскреситель у нее в голове.

Айша сжала кулаки. Нет, не может. И не намерена этого делать.

«Ты обманула смерть – обмануть Короля будет проще».

– Хватит! – рявкнула Айша. Она не заметила, что произнесла это вслух, пока не поймала на себе хмурые взгляды Омара и Тавила.

– Снова голоса? – издевательски вопросил Тавил.

«Как же мне хочется его убить!» – прошептала ифрит.

В этом Айша была с ней согласна, однако подавила раздражение Воскресителя и заставила себя кивнуть.

Она глубоко вздохнула, когда Омар прошел мимо нее. Тавил последовал за ним, возмущенно пыхтя. В тот момент, когда его локоть соприкоснулся с ее плечом, Айша схватила его за руку. Жар – внезапный, яркий и злой – прошел по ее пальцам.

Тавил высвободил руку, сдвинув брови, но она заметила, как дернулась его щека: он скрипнул зубами.

– Имей в виду, – сказал он, – пусть мой Король и доверяет тебе, я – нет.

Айша проводила его взглядом. Шаги Омара и Тавила гулко прозвучали на тропе, которая вела под Песчаное море. Айша не знала, как могла существовать тропа под зыбучими песками, но внезапно ей стало страшно идти следом.

«Я тебе тоже не доверяю», – подумала она.

И только позже поняла, что эти слова адресовала не только Тавилу.

63

Лули

Они много дней шли через Песчаное море, и компас вел их по суровой местности. Так как тропы, шедшие по пескам, были очень узкими, они решили бросить коня там, где его сможет найти кто-нибудь с заставы. Даже без него путь оставался опасным. И тем не менее Лули была рада, что переход требовал от нее полной сосредоточенности, потому что, когда не была занята выживанием, она начинала горевать по Ахмеду бин Валиду. К концу каждого дня она была измучена физически и эмоционально.

И тем не менее сон от нее бежал. Закрывая глаза, Лули видела Ахмеда.

Ахмеда, кружащего ее по дивану. Ахмеда, с горящими глазами слушающего ее рассказ о последнем приключении. Она вспоминала его веселый смех, его сияющую улыбку. И помнила слово, наколотое у него на запястье: «мухлис». «Верный». Ей.

Эти воспоминания рвали ей сердце. Но, даже чувствуя опустошенность, Лули понимала – все это ничто по сравнению с горем Мазена. Как он ни старался приглушать свой плач, она слышала его рыдания. Только в последнюю ночь его слезы закончились, лицо посуровело. Она поняла, что он заковывает себя в броню. Готовится к тому, что их ждет.

В последнюю ночь они встали лагерем на стабильном участке посреди Песчаного моря. Кадир разжег огонь, достал из мешка остатки провизии и сказал:

– Завтра мы дойдем до лампы.

– Наконец-то, – проворчала Лули.

– Тот ифрит, что в ней, эти Риджа… – Мазен