территории Болгарии, главным образом по линии западной границы, проживали около 300 тыс. этнических румын (совершенно необоснованное преувеличение), а это была именно та зона, которая могла бы стать предметом претензий со стороны румын. Таким образом, было бы опрометчиво одобрить действия, которые могли ослабить возможные румынские шансы аннексировать соответствующие регионы[1179].

Михай Антонеску на это ответил, что никто даже не думал об этих огромных цифрах потенциальных «эвакуированных», что он исходил из того, что в итоге набралось бы порядка 15–20 тыс. человек с обеих сторон, и что обмен должен был производиться мелкими группами, чтобы в любом случае гарантировать равное количество переселенцев из одной страны в другую. Государственный секретарь министерства финансов Мирча Вулкэнеску возразил, что обмен мелкими группами опасен тем, что предоставляет болгарам возможность выдворить самых активных с политической точки зрения и самых этнически сознательных румын, облегчая, таким образом, ассимиляцию остальной «аморфной массы»[1180]. Михай Антонеску закрыл совещание, заявив, что он не мог отклонить предложение болгарской стороны, поскольку в таком случае болгары могли бы запросить новый арбитраж у немцев и итальянцев[1181].

После долгих проволочек новое соглашение было подписано 1 апреля 1943 г. В соответствии с ним, срок добровольного обмена населением продлевался до 1 ноября того же года. Добровольцы должны были лично подать заявления до 31 мая 1943 г. в подкомиссии, расположенные в Софии и Бухаресте. Жены будущих эмигрантов иного, чем их мужья, этнического происхождения имели право отказаться следовать за своими супругами[1182]. Но было уже слишком поздно. Нарастающая неуверенность в завтрашнем дне, связанная с меняющимся ходом войны, убеждала оставаться дома даже тех, кто в противном случае мог бы предпочесть эмиграцию. Посетивший в мае 1943 г. румынские села в Болгарии в качестве главы румынской делегации в Смешанной комиссии генерал Х. Григореску обнаружил, что, вопреки усилиям властей убедить людей собрать свои вещи и уехать, очень немногие были готовы это сделать[1183]. В то же время ССИ докладывала, что этнические болгары из румынского Баната и с юга Бессарабии, несмотря на сильное давление со стороны болгарских дипломатов, не желали выезжать в Болгарию[1184].

Болгарское правительство, обеспокоенное тем, что запланированный добровольный обмен не даст ожидаемого результата, вновь изменило свою позицию и в мае 1943 г. предложило отсрочить обмен, на что Михай Антонеску немедленно дал свое согласие. Вспомнив, что ему говорили эксперты летом 1942 г., он заключил, что «[первоначальные] предложения болгар превратили бы факультативный (то же, что добровольный. – В. С.) обмен в катастрофу для румын с Балкан»[1185]. Таким образом, он перешел на позицию тех, кто с самого начала критиковал предложения болгар, считая их уловкой. Смешанная комиссия, выполняя инструкции обоих правительств, объявила 22 мая о решении прекратить прием заявлений на эмиграцию[1186]. До 1 ноября 1943 г. из Болгарии в Румынию переселились 226 этнических румын (94 семьи), а из Румынии в Болгарию 158 этнических болгар (62 семьи)[1187]. Так завершились провозглашенные с такой помпой в начале осени 1940 г. планы удалить всех болгар с румынской земли.

Глава 17

Подготовка к Европе под нацистским господством: планирование обменов населением

17.1. Безопасность границ и этническая гомогенизация: министерство иностранных дел (I)

Как видно из примера неудачного «добровольного» обмена населением с Болгарией, главным фактором, помешавшим таким обменам во время войны, была неопределенность послевоенных границ и опасения, что обмены могли ослабить румынские претензии на аннексию соседних территорий. Чиновники министерства иностранных дел были весьма восприимчивы к подобным соображениям. Территориальная безопасность государства и его – по мере возможности – территориальное расширение были для них важнее «этнического очищения», хотя они никогда не отказывались от него. Правительственные эксперты, изучавшие возможные сценарии послевоенного мира, увязывали территориальные проблемы с вариантами этнического «очищения» путем обмена населением.

Государственные служащие и эксперты, занимавшиеся планированием послевоенных обменов населением, должны были учитывать тот факт, что все границы Румынии и окружающих ее стран могли измениться. Приоритетом правительства было возвращение севера Трансильвании, и ни один чиновник или эксперт не был готов принять в расчет саму возможность окончательной потери региона. В 1941–1942 гг. реальными казались шансы территориального расширения на восток, т. е. не только сохранения Бессарабии и северной части Буковины, но и аннексии Транснистрии, а возможно и других, расположенных восточнее территорий. Ситуация оставалась неопределенной на юге и на западе: Югославии больше не существовало, а Венгрия оккупировала бывшие югославские территории Бачку и Баранью и планировала их аннексию вместе с западным Банатом. Болгария занимала большую часть югославской Македонии, как и большую часть греческой Западной Фракии. Как и во многих других регионах Европы, ничто не казалось невозможным.

Ситуация, сложившаяся на Балканах после разгрома вермахтом в апреле 1941 г. югославского и греческого государств, вызывала особую озабоченность румынских лидеров. Первоначально им казалось, что нацистская агрессия против Югославии предоставит Румынии шанс присоединить западный Банат[1188]. В начале апреля 1941 г. Ион Антонеску серьезно рассматривал возможность присоединения Румынии к немецко-итальянской агрессии против Югославии, но незаинтересованность Гитлера в участии румынских войск в этой войне и энергичные протесты партии Юлиу Маниу против этих планов заставили его отказаться от них[1189]. Узнав непосредственно накануне вторжения стран Оси в Югославию, что Венгрия собирается оккупировать западную часть Баната, Кондукэтор дал понять немцам, что прикажет румынским войскам воспротивиться венграм, даже если это приведет к войне с этой страной. В ответ на давление со стороны Румынии немцы приказали венграм не вступать в эту провинцию и позднее сами ее заняли[1190].

Румын раздражал тот факт, что Болгария и Венгрия, их региональные соперники, после разгрома югославского и греческого государств получили от немцев разрешение оккупировать лакомые территории этих стран. С румынской точки зрения, соответствующая ситуация могла привести к нарушению того, что они называли «балканским равновесием», не в их пользу. Эта озабоченность была выражена Михаем Антонеску в направленном немецким и итальянским министрам иностранных дел 23 апреля 1941 г. меморандуме. Главным его аргументом было то, что новый порядок в регионе нарушал «расовое равновесие, усиливая славян»[1191]. Румынский министр иностранных дел выразил убеждение, что новая ситуация на Балканах требовала «пересмотра всех границ на юго-востоке Европы в отношении всех стран в этом регионе» и еще раз подтвердил претензии Румынии на западную часть Баната. В меморандуме излагались три варианта территориального урегулирования к югу от Дуная: свободная Македония, квазинезави-симое государство на востоке Македонии, в котором главную роль играло бы румынское меньшинство, и «кондоминиум», т. е. совместный немецко-румынско-итальянский (а возможно, и болгарский) суверенитет над