Большинство (кроме первого) из представленных решений исходило из предположения о существовании многочисленных румынских общин в западном Банате и в области Вардар в Македонии, в основном в крайней южной ее части, а также в долинах рек Тимока и Моравы. Действительно, румынские общины существовали на этих землях, численность этнических румын там являлась предметом нескончаемых ожесточенных споров.

Бухарест утверждал, что их численность в несколько раз больше, чем указывалось в официальных статистических справочниках соответствующих стран. Трудности достижения согласия в отношении «реальной» статистики частично проистекали из гибридного характера этнических идентичностей многих групп на Балканах. Как выразился весной 1941 г. в своей докладной записке пресс-секретарь румынского посольства в Болгарии Вангеле С. Хришку, «лишь около 5 % македонских румын являются активными националистами, подавляющее же большинство остальных или проявляют осторожность [в этом вопросе], или и вовсе настроены не по-румынски»[1193]. По мнению дипломата Василе Стойки, 50 тыс. из 160 тыс. этнических румын югославской Македонии «хотя и говорят в семьях по-румынски, чувствуют и считают себя греками»[1194].

Хотя националисты призывали правительство использовать присутствие этих общин как повод для выдвижения территориальных претензий на Балканах, некоторые чиновники румынского министерства иностранных дел выражали сомнение в том, соответствовали ли попытки играть более активную роль в напряженной ситуации на Балканах интересам их страны. Генеральный секретарь министерства иностранных дел Александру Крецяну, в частности, в меморандуме, направленном Кондукэтору 6 мая, подверг меморандум Михая Антонеску от 23 апреля лишь слегка завуалированной критике. Выразив согласие с тем, что Румыния должна прилагать усилия, чтобы воспрепятствовать нарушению «Балканского равновесия», А. Крецяну настаивал на более осторожном и менее провокационном подходе к территориальным спорам на Балканах и допускал возможность аннексии лишь небольшой части западной оконечности Баната с последующим трехсторонним обменом населения с имеющим быть воссозданным после войны югославским государством и с Болгарией[1195]. Три месяца спустя А. Крецяну пришел к выводу, что участие в войне против Советского Союза приведет Румынию к конфликту с Великобританией и США, и принял решение подать в отставку в знак протеста против вступления Румынии в войну. Но прежде чем подать заявление с прошением об отставке, А. Крецяну направил в конце сентября и в начале октября 1941 г. два жестких меморандума Михаю и Иону Антонеску. В них он подверг критике как ведение войны в целом, так и планы территориальной экспансии на юг и на восток.

Несмотря на конфликт с А. Крецяну, Михай Антонеску частично воспринял его более осторожный подход к политике на Балканах. Выступая в конце мая 1942 г. на административном совещании, посвященном вопросу о беженцах из Трансильвании, Михай Антонеску заявил, что он никогда не стремился «сделать Румынию балканской державой»[1196]. Именно в этом смысле следовало понимать и его меморандум от 23 апреля 1941 г. Этот меморандум, продолжал румынский министр иностранных дел, преследовал ограниченную цель попытаться «использовать балканский вопрос, в который Румыния могла вмешаться в связи с наличием многочисленных румын на Балканах, ради получения возможных компенсаций или в интересах политики равновесия, которую нам следует проводить». Румыния воздержится от «определения своей позиции политического или территориального характера до того момента, пока не прояснятся условия мирного урегулирования и территориальный порядок в регионе»[1197].

Таким образом, к концу весны 1942 г. в руководящих кругах румынской внешней политики сложился консенсус, согласно которому до окончания войны и установления послевоенных границ на Балканах этнические румыны должны оставаться в местах своего проживания на момент начала войны. Их продолжающееся присутствие в традиционных местах расселения должно было послужить дополнительным аргументом в пользу возможных территориальных требований Румынии на мирной конференции и против требований Болгарии и Венгрии. А после установления послевоенных территориальных соглашений эту массу этнических румын можно было использовать для этнической гомогенизации Румынии. Эта логика нашла отражение в пространном плане по обмену населением, составленном функционером министерства иностранных дел Василе Стойкой.

Василе Стойка родился в 1889 г. в румынском селе Авриг в Трансильвании, в крестьянской семье. Начав образование в венгерской школе и продолжив его в румынской гимназии, он затем поступил в Будапештский университет на отделение современных языков и литературы, которое успешно окончил. В 1913 г. он был назначен преподавателем литературы в одну из румынских гимназий. В 1914 г. он покинул Австро-Венгрию и перебрался в Румынию. После вступления Румынии в Великую войну В. Стойка отправился добровольцем на фронт, где был дважды ранен. Когда в январе 1918 г. начались переговоры о заключении сепаратного мира с державами Центрального блока, он отправился в Соединенные Штаты, чтобы организовать легион из румынских добровольцев для участия в войне против Австро-Венгрии на стороне Антанты, но не добился в этом деле успеха, поскольку лишь немногие румынские иммигранты в США откликнулись на его призыв. В. Стойка в качестве эксперта участвовал в Парижской мирной конференции и вскоре после этого пополнил ряды румынских дипломатов, начав успешную карьеру. После работы чиновником консульского отдела в Соединенных Штатах В. Стойка был назначен послом в Албании (1930–1932 гг.), Болгарии (1932–1936 гг.), Литве и Латвии (1936–1939 гг.), а затем Турции (1939–1940 гг.). В 1940 г. непродолжительное время он был генеральным секретарем министерства национальной пропаганды (под руководством Константина К. Джуреску) и в начале 1941 г. вернулся в министерство иностранных дел, где продолжал работать и во время войны в дипломатическом ранге полномочного посла[1198].

Фото 17.1. Василе Стойка (справа) и король Михай. 1940–1947 гг. Фотография любезно предоставлена Национальным архивом Румынии

Мнение В. Стойки по поводу международной ситуации по многим важным пунктам было близко к мнению А. Крецяну. В. Стойка, как и А. Крецяну, никогда не верил в полную победу Германии и еще в январе 1941 г. выразил уверенность, что война завершится компромиссным миром между Германией и «англосаксонским блоком». Из этого следовало, что сотрудничество с Германией должно было быть уравновешено постепенным улучшением отношений с Великобританией и США[1199]. В. Стойка повторил эту точку зрения летом 1941 г. во время аудиенции у Михая Антонеску и добавил, что Соединенные Штаты сыграют очень важную роль на будущей мирной конференции[1200]. В августе 1943 г. он пришел к выводу, что Германия войну проиграет, и в меморандуме на имя своего министра рекомендовал, чтобы Румыния как можно скорее разорвала союз с Германией[1201]. В. Стойка, как и А. Крецяну, не разделял интерес Михая Антонеску к территориальной экспансии на Балканах и призывал к осторожности в этом вопросе[1202]. И наконец, как и А. Крецяну, В. Стойка верил, что обмен населением мог принести существенную пользу делу установления длительного мира в Юго-Восточной