— Согласна. Но не кажется ли тебе, что ты не оченьдобросовестно отработал этот поцелуй? Ты мог бы сделать его еще болеестрастным, более глубоким. Хотя нет, — добавила она после недолгой паузы, и наэтот раз горечь в ее голосе стала совершенно очевидной. — Это вряд ли возможно.Ты и так почти полностью засунул язык ей в рот.

Теперь, когда Зак наконец понял, что именно грызло ее всеэто время, он искренне раскаялся в своем упрямстве, грубости и настырное(tm),которые заставили Джулию пойти на такой шаг. Он даже представить себе не мог,что ее так может расстроить обычная киношная любовная сцена, которая к тому жеснималась в присутствии десятков свидетелей.

— Интересно, что ты чувствовал, когда она целовала тебяподобным образом?

— Мне казалось, что я сгораю в огне, — начал Зак, нозаметив, как невольно вздрогнула Джулия после этих его слов, поспешно добавил:

— Софиты были слишком яркими, и от них исходил совершеннонестерпимый жар. Это единственное, что беспокоило в тот момент.

— Но я уверена, что в этот момент, — сказала она, кивая всторону экрана, по-прежнему не в силах оторвать от него взгляд, — ты все-такизабыл о софитах. Вряд ли бы ты мог о них думать, лаская ее грудь подобнымобразом.

— Совершенно верно. Насколько я помню, именно в этот моментя думал о том, что было бы совсем неплохо задушить режиссера, если он заставитнас делать еще один дубль.

Демонстративно игнорируя его, кстати, совершенно правдивыеслова, Джулия с горечью, которую был бессилен скрыть даже напускной сарказм,спросила:

— А что думала Гленн Клоуз, когда ты целовал ее грудь?

— Наверное, тоже замышляла убийство режиссера. Причем по тойже причине.

— В самом деле? — саркастически поинтересовалась Джулия. — Атеперь, когда ты полностью накрыл ее тело своим?

Зак протянул руку и решительно повернул лицо Джулии так,чтобы наконец видеть ее глаза.

— Я знаю, о чем она думала. Она мысленно молилась о том,чтобы я поскорее убрал локоть с ее живота, прежде чем она снова рассмеется ииспортит очередной дубль.

Увидев перед собой совершенно спокойное лицо Зака и невольнопочувствовав его искреннее безразличие к тому, что происходило на экране,Джулия внезапно ощутила себя полной дурочкой.

— Прости, я вела себя как идиотка, — виновато вздохнув,сказала она. — Я делала вид, что совершенно не интересуюсь твоими фильмами,только потому, что боялась увидеть одну из подобных сцен. Я понимаю, что этоглупо, но все равно чувствовала какую-то… — Джулия резко осеклась, понимая, чтоне имеет права произносить слово «ревность».

— Ревность? — подсказал Зак, и в его устах это словопрозвучало еще более омерзительно, чем показалось ей поначалу.

— Ревность — это низменное и опустошающее чувство.

— Она делает человека раздражительным и совершенноневыносимым, — подзадорил Зак.

Мысленно похвалив себя за то, что вовремя удержалась и непроизнесла этого слова, Джулия согласно кивнула.

— Совершенно верно Просто когда я представляла тебя в однойиз подобных сцен, мне… мне хотелось посмотреть другой фильм.

— Понятно. Тогда назови любого актера, которого бы ты хотелапосмотреть.

Джулия уже открыла было рот, чтобы ответить, но Зак тотчасже невозмутимо добавил:

— Правда, это не должен быть ни Свейзи, ни Костнер, ни Круз,ни Редфорд, ни Ньюмен, ни Мак-Кин, ни Форд, ни Дуглас, ни Гир.

Джулия подняла на него удивленный взгляд — Тогда кто жеостается?

Обвив рукой ее плечи, Зак притянул Джулию к себе и тихопрошептал.

— Микки Маус Джулия не знала — смеяться или требоватькаких-нибудь объяснений.

— Микки Маус! Но почему?

— Потому что, — пробормотал он, нежно касаясь губами еевиска, — я бы, пожалуй, смог выслушивать твои комплименты Микки Маусу, нестановясь «раздражительным»и «совершенно невыносимым».

Всячески пытаясь скрыть ту радость, которую ей доставили егослова, Джулия подняла голову и насмешливо сказала:

— Но ведь остается еще Шон Коннери. Он великолепен в «Погонеза Красным Октябрем».

Зак удивленно приподнял брови и в тон ей ответил:

— Остаются еще и мои шесть фильмов, которые есть в этойвидеотеке.

Теперь, когда ей удалось обернуть в шутку его признание и нислова не сказать о собственной ревности, Джулия вдруг устыдилась своейтрусости, которая, казалось, умаляла то, что между ними происходило. Пристальновзглянув в глаза Зака, она тихо сказала:

— Я просто не могла вынести того, как ты целовал и ласкалГленн Клоуз.

Наградой за ее мужество был долгий, восхитительный поцелуй,во время которого она забыла обо всем на свете.

Джулия взглянула сквозь кухонное окно на заходящее солнце,отложила в сторону разделочный нож и направилась в гостиную, чтобы включитьтелевизор. Спутниковая антенна, находящаяся где-то на вершине горы, позволялаим ловить Си-эн-эн, и сейчас Джулия собиралась посмотреть вечерний выпускновостей.

Зак сегодня целый день расчищал подъездную дорогу, ведущую кмосту, и теперь принимал душ. Этим утром он впервые поделился с нею некоторымисвоими планами, и Джулия подумала, что им осталось быть вместе не больше суток.При мысли о близкой разлуке она испытала такой острый приступ паники, что у неедаже перехватило дыхание. Почувствовав это, Зак поспешил добавить:

— Когда придет время уезжать, я предупрежу тебя заранее.

Когда же она попыталась хотя бы приблизительно выяснитьпредполагаемую дату отъезда, он ответил неопределенно, и у Джулии невольносоздалось впечатление, что Зак ждет чего-то… или кого-то, кто должен был выйтис ним на связь.

Конечно, он был прав. Чем меньше ей будет известно, темлучше для них обоих. И вместо того, чтобы терзать себя размышлениями о будущем,лучше максимально использовать каждую минуту из того времени, которое имсуждено было быть вместе. Зак, несомненно, был прав абсолютно во всем, но, ксожалению, Джулия не могла не думать о том, что с ним будет дальше. Кроме того,она абсолютно не представляла себе, как он собирается искать настоящего убийцу.Ведь при его популярности его узнают в первую же секунду, где бы он нипоявился.

Правда, Зак — актер, а следовательно, умеет гримироваться иизменять свою внешность до неузнаваемости. Джулия искренне надеялась, что онсумеет стать незаметным. И в то же время смертельно боялась, что у него ничегоне получится.