– Эй, а это не мародерство? – спросил Сварог лениво.

– Учитывая возраст чемодана, это скорее археологическиераскопки, – сказала Мара и нанесла молниеносный удар, сорвавший замки.Вывалив содержимое на пол, присела и стала энергично ворошить кучу, что малопоходило на методичный обыск, но Сварог удержался от ехидной реплики, ему исамому было интересно.

Небольшой кожаный бювар – Сварог заглянул внутрь, увиделконверты, бумаги, фотографии и швырнул на стол. Форменные рубашки с якорькамина воротнике, трусы, носки. Куча книг в ярких мягких обложках – на одних девицыв неглиже, на других амбалы с пистолетами, на третьих жуткие чудища, а на иных– все вместе. Названия соответствующие: «Брюнеты в жизни Лонеллы», «Удар из-заугла», «Месть призрака».

– Богатый у него был внутренний мир, – фыркнула Мара.

– Может, ему просто хотелось прочистить мозги и отвлечься отсерьезности жизни, – сказал Сварог. – Так тоже бывает. Что-то я тебяни разу не видел за чтением древних философов, да и себя за этим занятиемчто-то не заставал…

Мягкая коричневая кобура с пистолетом параметров «ВальтераППК». Возможно, наградной – весь в золотых накладках с крохотными сапфирами,гравированными парусниками, якорями и неизвестными гербами. Обойма полная,патрона в стволе нет, конечно.

В общем, ничего удивительного. Обычный чемодан обычногоофицера на отдыхе. Только один-единственный предмет категорически негармонировал и не вписывался – бронзовая дверная ручка затейливой, тонкойработы. Или не ручка. Штырь, на котором нормальной ручке полагалось быдержаться в двери, здесь заканчивался хитроумным переплетением бронзовыхлепестков, этаким экзотическим цветком, идеально вписывавшимся в полусферу.

– Если это и ручка, место ей не в двери, – задумчивосказала Мара.

– А где?

– Откуда я знаю? Как в том анекдоте… Послушай, а мог он бытьсумасшедшим? Зачем нормальному офицеру с собой такое таскать?

– Чего только не таскала с собой военная братия в качествесувениров… – сказал Сварог. – Может, это ключ от его служебного сейфа. Иликакого-нибудь пульта. Кто их теперь разберет… Все? Иди-ка ты в ванную.

Она ушла, а Сварог, положив на стол кобуру и загадочныйпредмет, устроился в кресле с одним из романов.

«Вспышка сверкнула в темноте туннеля, и над головой Федерараздался характерный свист пули. Федер немедленно ответил огнем. Глухой шумпадающего тела возвестил, что сыщик не промахнулся…»

Незаметно для себя Сварог зачитался. Непобедимый сыщикФедер, паля по всему, что двигалось, вышел живым и невредимым из туннеля, изподожженного со всех концов гаража, из залитого водой подвала, где падалисверху капли горящего бензина, а в воде плавали загадочные зубастые и кусучие«аранлегулы», пробрался-таки в кабинет, вырубив по пути еще парочку злодеев, нодрагоценностей в сейфе не оказалось, а это неопровержимо свидетельствовало, чтографиня…

– Как там древние философы? – спросила Мара над самымухом.

Сварог не сразу вернулся к действительности, потянулся дажеперевернуть страницу, но Мара отобрала книгу и швырнула на стол.

– Представляешь, драгоценностей в сейфе не оказалось, –сказал он, печально провожая взглядом летопись подвигов неуязвимого Федера.

– Значит, маркиза сперла. Или прочие графини. Как в такомделе без графинь?

Она улыбнулась, посвежевшая, чистенькая, в синем пушистомхалате, волочившемся по полу. Судя по мундиру и халату, штандарт-навигатор былверстой коломенской. Сварог потянулся к ней, но боевая подруга непостижимымобразом переместилась в пространстве, оказавшись за спиной. Правда, из-завеликанской хламиды должного эффекта не получилось – видно было, как мелькнулапо комнате смазанная синяя полоса.

– Теряешь хватку, – сказал Сварог. – Тебя быловидно.

– Тебя бы закутать в такой балахон… Иди поплавай. В кои-товеки после походной любви под плащом – такая роскошь и все условия…

Отправляясь купаться, он украдкой, пока Мара отвернулась,сцапал со стола приключения Федера, но только в ванной обнаружил, чтопромахнулся, и, не глядя, сунул под камзол бювар с навигаторскими бумагами.Ничего не поделаешь. Со вздохом он улегся в огромную мелкую ванну, синюю всветло-зеленых узорах, пустил воду, тоненькую струйку пенистого шампуня изособого краника, еще струйку – какого-то зеленого эликсира, приятно пахнущегохвоей. Подумал, что жить в Хелльстаде можно, хмыкнул, закурил и свободной рукойпринялся перебирать бумаги, положив бювар на удобную фарфоровую полочку, присобаченнуюк ванне ради вящего комфорта.

Там оказалось служебное удостоверение штандарт-навигатора вроскошном оформлении и солидном исполнении – в синей замшевой обложке, собилием печатей, секреток, штампов и кодов. Судя по фотографии, флотский чинбыл немногим старше Сварога, но пост занимал серьезный – начальник отдела штабаПолночного Флота. Цветные фотографии запечатлели самого Горонеро и егоколлег-приятелей в такой же форме – то напыщенно-вальяжных на палубе и у пирса,на фоне громадных орудийных башен, гроздьев разнообразнейших антенн, подводныхлодок и остроносых ракет, то хмельных, веселых за столом в обществе симпатичныхдевиц. Несколько снимков военных кораблей, полным ходом идущих в открытом море.Фотография светловолосой, черноглазой красотки в крохотном золотистомкупальнике, безмятежно лежавшей на залитом солнцем пляже. Рядом сидит, вываливрозовый язык, потешная ушастая собака, серая в черную крапинку. Красотканарисовала на песке якорь и весело улыбается – конечно же, о войне ни слуху, нидуху, все веселы и беззаботны, все живы пока… На обороте аккуратная надпись:«Мы с Дуфи бросаем якорь здесь. Ждем. А.» Несколько бланков с грифом ПолночногоФлота и базы «Стагар», покрытых сущей абракадаброй из цифири и странных значков– как бы не ошибиться, но это может иметь прямое отношение к навигации… Оченьуж похоже на перечни координат. Две глянцевые картонки с кодами и цветнымиполосками – должно быть, пропуска, довесок к удостоверению. Одна украшенасилуэтом надводного корабля, другая – подводной лодки. И повсюду, на каждомдокументе, на каждом бланке, эмблема-крест: горизонтально, рукоятями к центру –два меча, вертикально, проушинами к центру – два якоря, и крест этот посерединескреплен кругом, вернее, змеей со странной головой, глотающей собственный хвост.

Итак, до Шторма существовали великолепно оснащенные военныефлоты, знавшие толк в бюрократии, – вот и все наблюдения.

Длинный розовый конверт, адресованный на базу «Стагар»штандарт-навигатору Горонеро, Сварог оставил напоследок и взялся за него, лишьубедившись, что бювар опустел.

«Тогир, милый! Я боюсь, чем дальше, тем больше, и, чтострашнее всего, что самое скверное, я прекрасно знаю, чего боюсь. Поэтомуписьмо пойдет не почтой – ты сам постарался просветить насчет ваших хитроумныхцензурных аппаратов. Спасибо, наука пошла впрок… По счастью, здесь оказаласьДонайра с „Рагнарока“, она и передаст. Уж она-то, надеюсь, не стукачка. Хоть тыи объяснял с важным видом, что в стукачи вы вербуете только таких, о комникогда и не подумаешь… Все равно. Если она и стукачка, письмо в любом случаепопадет к тебе. Тогир, ЭТО приближается. Это будет не простая война. Шарзаволакивает кровавая пена, мне даже не нужно к нему подходить, он вспыхиваетсам, и это страшнее всего. Я проверяла трижды – с шаром, с кольцом вхрустальной вазе, с облаками. Результат неизменен. Я боюсь даже представить,что ждет Талар. Очертания континентов в шаре меняются, искажаются самым дикимобразом. Это не война, даже атомная, это хуже – глобальная катастрофа, ужас,совершеннейшее небытие! Вот уже три дня не хожу на пляж – Маска Смерти на лицекаждого встречного, видеть это невыносимо. Между прочим, некоторые начинаютдержаться странно и уезжают вдруг, хотя вовсе не собирались. Подозреваю, этотоже Керуани – мы ведь сплошь и рядом не знаем друг друга, не спросишь жеоткрыто… Облака даже не красные, Тогир, – они черные! Понимаешь? Ужтебе-то следовало бы знать, что магия никогда не обманывает. Она полнасимволов, верно, однако символы, в отличие от слов, двойного толкования недопускают. Мы все обречены! Обречены, Тогир! И не надо напоминать о присяге, огербе – мой герб не моложе твоего. Это вовсе не будет дезертирством, какое тутдезертирство, если обречены все воюющие стороны, если не будет ни победителей,ни побежденных? Если вообще не будет выживших? Ты не изменишь своим и несыграешь на руку противнику, потому что не останется ни своих, ни врагов. Ктому же… Я не верю, что Изначальные мертвы. Для этого они были слишком коварны.Они спят… или уже проснулись? А то и не все спали… И мы расплатимся запредков-завоевателей, мы не так уж и виноваты, вовсе мы не виноваты, разве втом, что родились, – но суда с адвокатами у нас не будет, и это нашипредки сжигали Девейн-Горт… И никто не предоставит нам последнего слова, насвообще не будут слушать. Нас уже нет, Тогир. Я избегаю зеркал, чтобы не увидетьМаску Смерти у себя на лице. И по той же причине убрала твои фотографии. Нохочу верить, что мы спасемся. И верю, что Древние Дороги не лгут. Милый,любимый, единственный, самый лучший, желанный мой! Мое небо, мое сердце! Еслиты меня любишь, беги! Времени нет!»