В последний день 1937 года Мэгги села на поезд доТаунсвилла. Ее каникулы едва начались, а она уже чувствовала себя гораздолучше, потому что позади остался опостылевший ей в Данглоу тошнотворный запахпатоки. Таунсвилл, крупнейший и процветающий город Северного Квинсленда,насчитывал несколько тысяч жителей, белые деревянные дома стояли на сваях. Отпоезда до парохода почти не оставалось времени, и Мэгги некогда былоосматривать город, но она даже обрадовалась, что и задумываться некогда, надосразу бежать на пристань: после незабываемых ужасов плавания по Тасманову морюшестнадцать лет назад ей совсем не улыбалось провести тридцать шесть часов насуденышке гораздо меньше «Уэхайна».

Но оказалось на этот раз все по-другому, пароходик чутьслышно, будто нашептывая что-то, скользит по зеркальной водной глади, да и ейуже не десять, а двадцать шесть. В воздухе затишье между двумя циклонами,усталое море спокойно; и хоть до вечера было еще далеко, Мэгги прилегла иуснула крепким сном без сновидений, только назавтра в шесть утра ее разбудилстюард, принес чай и тарелку печенья.

Она вышла на палубу и увидела новую, незнакомую Австралию. Впрозрачном, нежном, лишенном красок небе медленно разливалось, поднималось всевыше жемчужно-розовое сиянье, и вот уже на востоке, на краю океана взошлосолнце, новорожденный алый свет превратился в белый день. Пароход неслышноскользил по чистейшей воде, такой прозрачной, что за бортом, глубоко внизу,можно было разглядеть сумрачные лиловые пещеры и проносящихся мимо ярких рыб.Вдали море густо синело, порой отсвечивало зеленым, а местами, там, где днопокрывали водоросли или кораллы, темнели пятна цвета густого вина — и повсюду,словно сами собой, как кристаллы в кварце, возникали острова, то ослепительнобелые песчаные, поросшие пальмами, то гористые, сплошь покрытые джунглями, топлоские, в зелени кустарника, едва приподнятые над водой.

— Вот эти плоские и есть настоящие коралловыеострова, — объяснил какой-то матрос. — Которые кольцом, а в середкевода, лагуна, те называются атоллы, а если просто из моря торчит кусок рифа, онриф и есть. Которые повыше, это макушки подводных гор, но вокруг них все равноесть коралловые рифы, а посередке лагуны.

— А где остров Матлок? — спросила Мэгги. Онпосмотрел с любопытством: женщина едет одна на остров, где новобрачныепразднуют медовый месяц? Как-то несообразно получается.

— Мы сейчас идем по Уитсандийскому проливу, а тамвыйдем к тихоокеанской стороне Большого Барьерного. На Матлоке с той сторонытакой грохот, своих мыслей и то не слышно: огромадные валы накатывают с океаназа сотню миль, что твои курьерские поезда. На одной такой волнище можно сотнюмиль пролететь, представляете? — Матрос мечтательно вздохнул. — КМатлоку придем до захода солнца.

И за час до захода солнца пароход пробился сквозьоткатывающиеся от берега волны прибоя, от которого вставала стена пенных брызг,затуманивая небо на востоке. Навстречу над рифом, обнаженным в этот час отлива,добрые полмили тянулась пристань на тощих сваях, а дальше вставал крутойскалистый берег, — ничего похожего на тропическую пышность, какаярисовалась воображению Мэгги.

На пристани ждал очень немолодой человек, он помог Мэггисойти, взял у матроса ее чемоданы.

— Здравствуйте, миссис О'Нил, — сказал он. —Я Роб Уолтер. Надеюсь, ваш супруг все-таки тоже сможет приехать. На Матлоке вэту пору и поговорить почти что не с кем, у нас ведь курорт зимний.

Они пошли рядом по шатким доскам пристани, обнаженныйотливом коралл словно плавился в лучах заходящего солнца, грозное вспененноеморе отсвечивало тревожным багрянцем.

— Сейчас отлив, а то бы вам было не так спокойно плыть.Видите, какой туман на востоке? Там самый край Большого Барьерного. Тут, наМатлоке, мы только тем и живы, что он нас заслоняет; там у прибоя такая силища,у нас все время отдается, чувствуем, как остров под ногами дрожит. — Онпомог Мэгги сесть в автомобиль. — Это наветренная сторона Матлока —диковато выглядит и не больно приветливо, а? Ничего, вот увидите его сподветренной стороны, там есть на что поглядеть!

С бешеной скоростью, что вполне естественно, когда машинаодна-единственная на весь остров, они пронеслись, должно быть, мили четыре поузкой дороге, устланной хрустящим под колесами раздробленным кораллом, средипальм и густого кустарника, вдоль крутого горного откоса и перевалили черезхребет острова.

— Как красиво! — вырвалось у Мэгги.

Выехали на другую дорогу, она плавно повторяла все изгибыпесчаного берега, что полумесяцем окаймлял неглубокую лагуну. Вдалеке, там, гдеволны океана разбивались о края рифа, вновь ослепительно сверкало кружево белойпены, но воды, охваченные коралловой рамой, были тихи и спокойны, точносеребряное зеркало с чуть заметным бронзовым отсветом.

— Остров наш в длину восемь миль, поперек четыре, —объяснил Мэгги провожатый. Они проехали мимо нескладного, расползающегося вширьбелого дома с огромной верандой и окнами точно витрины. — Универсальныймагазин, — с хозяйской гордостью повел рукой Роб Уолтер. — Тут я живус моей благоверной, и, скажу я вам, она не больно рада, что к нам приезжаетженщина одна, без мужа. Боится, вдруг меня совратят с пути истинного, вон как.Спасибо, в бюро сказали, вам нужен отдых и полный покой, и я вам отвел самыйдальний наш домик, так что хозяйка моя тоже малость поуспокоилась. В тойстороне, где вы, больше нет ни души; сейчас у нас только и отдыхает еще однапара, но они в другой стороне. Можете хоть нагишом разгуливать, никто вас неувидит. Покуда вы здесь, хозяйка меня из виду не выпустит. Если вам что надо, прямозвоните по телефону, и я принесу. Незачем вам самой ходить в такую даль. И тамхозяйка, не хозяйка, а раз в день, под вечер, всегда вас проведаю, надо жзнать, все ли у вас ладно. Так вы уж в эту пору, когда солнце заходит, будьтедома и одетая как полагается, а то не ровен час хозяйка моя нагрянет.

Домик — одноэтажный, в три комнаты, при нем совсем отдельныйсерпик белого берега между двумя вдающимися в море гористыми выступами, идальше дороги нет. Внутри все очень просто, но удобно. На острове свояэлектростанция, так что в распоряжении Мэгги и маленький холодильник, иэлектрический свет, и обещанный телефон, и даже радиоприемник. В уборную иванную проведена вода — удобства более современные, чем в Дрохеде иХиммельхохе, усмехнулась про себя Мэгги. Сразу видно, что приезжают сюда жителиСиднея и Мельбурна, они-то привыкли к цивилизации и не могут без нееобходиться.

Роб поспешил обратно к ревнивой «хозяйке», а Мэгги насвободе разобрала чемоданы и подробней осмотрела свои владения. Просторнаядвуспальная кровать несравнимо удобнее, чем было ее свадебное ложе. Что ж, тутведь и устроен рай для новобрачных, стало быть приезжим прежде всего требуетсяприличная постель; а постояльцы той гостиницы в Данглоу обычно слишком пьяны ине замечают выпирающих пружин. В холодильнике и на полках над ним полносъестных припасов, на столике в огромной корзине — ананасы, бананы, манго игренадиллы. Отчего бы ей и правда тут не есть и не спать вволю.