— Возможно, тебе понадобится вот такая штучка…

Он вытащил из кармана узелок, дунул, тряпочка развязаласьсама по себе, вот бы мне такие шнурки, на ладони тускло заблистал камешек,похожий на антрацит.

Я посмотрел туповато, мне можно, в этом преимуществоварвара, спросил честно, что постеснялся бы сделать с двумя «высшими»:

— А что это?

— Артефакт, — проговорил он, с трудом вспоминаянеместное слово. — Так он называется. Говорят, где-то за него даже шливойны. А потом один из магов спрятал его здесь. А потом из рук в руки… так воти оказался у меня. Это очень ценная вещь… говорят.

Сердце мое забилось чаще, ведь это одно из сокровищ, котороевсе галактические и метагалактические цивилизации ищут на Земле, теперь вот такпросто попадает мне в руки? Ничего не понимаю, что за нелепость, всепоменялось, все встало с ног на голову.

— А он правда, — спросил я с надеждой, — даетвозможность видеть будущее?

— Абсолютно, — заверил он. — Все, чтозахочешь! И о ком захочешь! Любой клочок пространства.

Артефакт на ощупь теплый, настоящий уголек, легкий, явзвесил его на ладони, спросил:

— А как это делает?

— Да просто скажи, — объяснил колдун.

Я сказал громко:

— Хочу увидеть, где прячет свою жизнь Черный ВластелинТьмы!

Ничего не происходило, колдун покачал головой.

— Ты не понял, — сказал он сочувствующе. —Артефакт показывает все-все. Но только не ближе чем за миллион лет. Дальше —сколько угодно, но не ближе. Такова его особенность. Но в остальном — абсолютноточно, сразу, моментально!

Я стоял, чувствуя себя дуб дубом. Конечно, для буртазов иликак их там, которым по десять миллионов лет, это не так уж и далеко, для нихтакой артефакт, даже Артефакт весьма ценная штука. А для меня, вообще дляземлян? Смотреть на то место во Вселенной, через которое миллион лет назадпронеслась как пуля Земля? Или заглядывать в такое будущее, что просто в головетакие цифры не укладываются?

— Выходит, — спросил я горько, — не удастсяузнать завтрашние выигрыши на скачках? Номера победивших лотереек?

— Артефакт пустяками не занимается, — сказалколдун значительно. — От миллиона и выше! Можете посмотреть, что будетчерез миллиард лет. Через два, три, пять… Это артефакт! Но я вижу, великийгерой, что вы несколько… огорчены?

Я буркнул саркастически:

— Вот именно, несколько. Совсем несколько.

Он кивнул благожелательно:

— Это в вас говорит извечная мудрость. Глубинная, чтососредотачивается не в головном мозге, что совсем недавно нарос на верхнемконце спинного мозга, а в самом спинном — древнем, хранящем великие тайны ивеликие знания… Я тоже только здесь, в уединении, узнал еще одну великуюмудрость… Даже — Великую Мудрость! Она гласит, что дорога к цели важнее самойцели. Что важно не достижение цели, а стремление к ней…

Я сказал уныло:

— Да, знаю-знаю. Главное — не побеждать, а участвовать.Догнал — не догнал, зато хоть погрелся… Только я не настолько мудр.

Он сказал уважительно:

— Героям не мудрость важна.

— Да, конечно… А что?

— Идущесть, — сказал он. — Только идущийосилит дорогу. А у нас все… сидящие. Мудрые, но сидящие.

Я сунул артефакт в карман, поблагодарил, Рогач судовольствием пошел быстрым наметом, стелясь над землей, как низколетящаяптица. Волк и ворон помалкивали, деликатные, ворон на всякий случай слетел сплеча, чтобы я в благородной задумчивости не свернул ему шею за внезапный каркнад ухом, а я смотрел бараньим взглядом поверх ушей Рогача, но ничего не видел.Череп от напряженных раздумий трещал.

Я слыхивал о неуязвимых героях, даже о бессмертных инеуязвимых. Так говорили, но потом выяснялось, что всякий раз у них оставалосьнечто уязвимое.

Волк насторожил уши, бежит рядом с Рогачом.

— Чем-то могу помочь, мой лорд?

— Не мельтеши перед глазами, — буркнул я. — Исбоку тоже. У меня вот такая безумная мысль пришла…

Волк прокричал на бегу:

— Гениально, мой лорд!

Я подумал, переспросил с подозрением:

— Ты в самом деле так думаешь?

— Конечно, — ответил волк преданно. —Говорить о правах человека можно до бесконечности! Меня ворон этими правамисовсем задолбал, будто не ворон, а долбатель какой-то, чтобы не сказать короче…

Он посмотрел в небо, темная точка на уровне парения орласизокрылого, вздохнул, но не стал топтать оппонента в его отсутствие.

— Да, конечно, — согласился я. — Это оправах… А вот про уязвимость Властелина Тьмы, гм… К примеру, если он в самомделе уязвимым бывает только раз в сутки, да еще и сам не знает, когда именно…Это для того, чтобы его нельзя было схватить и под пытками узнать тайну.

— А как же сам себя?

— А сам, к примеру, может сидеть и тыкать ножом вгорло. Когда-то да порежется!

Волк подумал, сказал с оживлением:

— Задачу можно еще усложнить!.. Это уязвимое местодвигается по телу! Иногда голова, иногда бок, иногда — пятка. Как вам такое?

— Не нравится, — ответил я твердо. — Правда,в этом мире начинают происходить какие-то странности. Не всегда случается то,что нравится, к тому же все время какие-то подвохи. И все еще нет подсказок отсамого Властелина Тьмы, как его победить на самом деле. Странно это. И дажекак-то вообще непонятно. Неправильно даже.

Волк не ответил, задрал голову, взгляд желтых глаз устремленв небо. Оттуда стремительно падал ворон, все увеличиваясь в размерах. Прокаркалстрашным голосом:

— Куда прете, куда прете?.. Там же засада!.. Все вчерных доспехах!

— Люди Черного Властелина, — вскрикнул я. —Как далеко?

— Да вон за теми кустами! — заорал ворон. —Ладно я задумался о проблемах бытия, не заметил, но вы-то куда? Волк, где твоенюхло?

Я беспокойно вертелся в седле, Рогач всхрапывал и прядалушами. Кусты совсем близко, хорошие стрелки уже могли бы попытаться достатьстрелами. Правда, если сами прем им в руки…

— Обойти можно? — осведомился я.

— Да куда обойти? — прокричал ворон. — Кудаобойти?..

Волк задрал голову и нюхал воздух. Судя по взглядам, чтобросал по сторонам, перед нами дуга размером с Курскую, а справа и слева поМажино и Маннергейму, я повернул коня, спиной ощущая лютые взгляды врага, никтоне останется в кустах, видя, как добыча вдруг попятилась, я крикнул:

— Удираем!.. Ворон, высматривай!