— Надо! — заорал я.

Один из жуков слишком уж выбился вперед, резвый очень, японесся к нему, меч блеснул в солнечном свете и красиво отсек голову. Вообще-то,мне чуть кисть не вывернуло, хотя ударил точно между сочленениями, догадываюсь,что надкрылья прочнее титановой стали, ухватил за лапу, Рогач послушноразвернулся и вскачь вернулся к самой кромке воды.

Я торопливо спрыгнул на землю, обезглавленное тело ещедрыгает лапами, пытается идти дальше, как Россия по пути капитализма. Япоспешно раскромсал брюхо жука, там показалась тщательно упрятанная и тут желопнула под лезвием меча плотная, почти пластмассовая бутылочка. Запах вырвалсясильный, резкий, приятный.

— Быстро! — велел я. — Натирайтесь!

Сам я быстро зачерпнул в обе пригоршни, пальцы защипало наместе содранной кожи. Волк брезгливо понюхал, я плеснул себе на грудь и плечи,одной рукой ухватил волка за шерсть, другой намазал ему на голову. Волкзарычал, попытался пихнуть меня лапами. Я цыкнул, провел пахучей жидкостью поспине.

— Мой лорд, зачем?

— Теперь ты — свой, — сообщил я. — Теперь тыеще тот жук!

Волк вскричал:

— Мой лорд, но они все видели!

— И что?

— Их не обманешь!

— А мы попробуем, — ответил я. — Эй, ворон!..

С высоты раздалось торопливое:

— Нет-нет, я лучше тут попорхаю, как воробышек. Мне ненадо, такие жуки не летают.

Я усомнился, у этого обнаружились под жестким панциремнадкрыльев тонкие, свернутые пакетиком крылышки, но убеждать некогда, жуки ужевскарабкались на вершинку, огромные жвалы жутко блещут легированной сталью,щеточки мохнатых усиков двигаются взад-вперед с механичностью автоматическихдворников, все шесть лап царапают твердый камень, оставляя глубокие зазубрины.

Рогач дрожал, но не спорил, я натер его от копыт до ушей,шерсть блестит, как от хэдэншолдерса, за спиной волк рычит, пятится к самойводе. Бесполезно, с той стороны речушки тоже показались жуки, мелкиеостановились, крупные смело вошли в воду. Я задержал дыхание и, ведя Рогача вповоду, шагнул навстречу наступающим танкам. Ноги трясутся, внутри вседребезжит, как стаканы на столике поезда Москва — Владивосток, в горлепересохло. Еще два шага, справа и слева два жука, я попытался вдвинуться междуними, но оба молниеносно повернули ко мне жуткие бронированные головы, ощущениетакое, что на меня смотрят две танковые башни.

Жесткие щеточки бесцеремонно ощупали, я скривился, надотерпеть, у жуков сяжки больше похожи на железные скребки для коней. Да ипонятно, все в панцирях… Таможенный досмотр длился мгновение, жуки двинулисьдальше, я пошатнулся, едва не сомлев от великого облегчения, взобрался в седлои сиплым голосом воззвал:

— Эй, волк… давай сюда!

Волк застыл, судорожными движениями ушей, лап и умоляющимиглазами показывал мне, чтобы заткнулся, не называл его волком, он же теперьжук, а если жуки услышат, что он все-таки волк, от него и клочка не останется,разве что ветер унесет шерстинку…

— Да они ни хрена не понимают, — сказал я ужегромче. — Они разговаривают запахами!..

Волк решился наконец двинуться в мою сторону, жуки и егоощупали, волк на шатающихся ногах протиснулся ко мне, а передние жуки,взобравшись на пятачок, где мы раньше стояли, растерянно забегали взад-вперед,сталкиваясь, сцепляясь челюстями, а то и в ярости вцепляясь один в другого.

— Пойдем, — сказал я волку, ноги еще вздрагивают,но в груди ликование, что все-таки царь природы — я, я, а не какие-то жуки сразмахом крыльев три на четыре.

Сверху раздалось потрясенное:

— Удалось!.. Удалось!.. Вот так и везет дуракам.

— Это не удача, — поправил я автоматически, самомунадоело, но приходится поправлять идиотов, не понимающих разницы между успехоми удачей, — это успех. Заслуженный! А вот ты…

Я поперхнулся, один из жуков рядом с нами поднял надкрылья,став похожим на фольксваген с поднятым капотом и крышкой багажника, выметнулисьтончайшие крылья, прозрачные, сразу заблестевшие на солнце мириадами искр. Эточудо часто-часто завибрировало, жук приподнялся на кончиках лап, пробежал, какбалерина, на цыпочках и вдруг с надсадным ревом поднялся в воздух.

— Удирай, дурило! — заорал я. — Он твой запахчует..

Ворон, что безмятежно парил на распластанных по воздушнойподушке крыльях, вздрогнул, судорожно забил ими по воздуху, а жук налетел,огромный и страшный, как истребитель Второй мировой войны. Я услышал что-товроде удара, полетели перья, жук пронесся дальше и заложил крутой вираж,немыслимый для такого грузного тела, а тело ворона пало вниз, там жукиприподнялись на передних лапах и шарят по воздуху сяжками.

— Ворон! — зарычал волк. — Соберись,пернатый!

Крылья ворону удалось растопырить над самыми головами жуков.К счастью, никто не догадался подпрыгнуть, а он замолотил перьями, набралвысоту. Летящий жук пошел в его сторону, растопырив все шесть лап, на всехблестят страшные крючья, ворон торопливо набирал высоту, буквально ввинчиваясьв небосвод, жук пошел вдогонку. Ворон заложил крутой пируэт и ловко ускользнулот жвал и лап.

На земле пара жуков принюхались, тоже разбежались один задругим и взмыли в воздух с короткого разбега. Мы с волком заорали,предупреждая, ворон заметил и, похоже, учел, начал выделывать над нашимиголовами рывки, перевороты, петли, иммельманы, бочки, кобры, рывки в стороны,ложные цели. Жуки гонялись остервенело, несколько уступая в скорости, затопревосходя в размерах, в размахе растопыренных страшных крыльев.

— Это он старается показать себя, — сказал мневолк ревниво. — Обгадился, когда проворонил!

— Как он спасся?

— Да просто сам сдуру да сослепу шарахнулся на жука.Тот и схватить не успел. Хорошо, в обмороке недолго. Но сотрясение мозгазаработал… надеюсь.

Мы проскользнули мимо последних жуков, те в нашу сторону неповели и щеточками. На просторе волк перевел дух, отряхнулся, шерсть всталадыбом и так осталась, слипшись.

— Найдем ручей, — сказал я, — смоешь.

Волк вздрогнул, спросил нерешительно:

— А может, пусть?

— Что, запах понравился?

— Лучше волчьего духа нет на свете, но вдруг еще жуковвстретим?

— Это дело, — согласился я. — Но вдругволков?

Волк посмотрел на меня долгим взглядом, вздохнул:

— Пора искать ручей.

Ворон показывал чудеса высшего пилотажа, доказываяпреимущество пернатых над насекомыми, однако с земли взлетели еще два жука. Апотом сразу три. Я прокричал: